Связи с греческим миром упрочились в особенности при саисском фараоне Амасисе, прозванном Филэллином после женитьбы на гречанке. Хотя он «очень любил выпить и пошутить и вовсе не имел склонности к серьезным занятиям»[10], он тем не менее с помощью греков усилил флот и разместил в традиционной столице Египта Мемфисе тридцать тысяч греческих наемников. В этом крупном городе в верховье дельты Амасис расширил большой храм бога-творца Птаха. Его название «Хет-ка-Птах», что значит «Дворец души Птаха», в устах греков превратилось в Айгуптос, а в наших — в Египет, но уже не как название города, а всей страны.
При Амасисе преобразился и его родной город Саис, в котором гробницы предков из его династии были сооружены в храмовом комплексе богини-созидательницы Нейт. Ей поклонялись как матери Солнца, создавшей мир своим смехом, но она в любой момент могла разрушить его своим громовым голосом. Этой богине также поклонялись в поселении греческих купцов Навкратисе, которые жертвовали этому культу десять процентов всех товаров, ввозимых в Египет через единственный официально разрешенный коридор.
Навкратис как магнит притягивал к себе иностранцев, не только потому, что был торговым центром, владевшим монополией на импорт греческих товаров. Некоторые выдающиеся личности в греческой истории приезжали в Египет, чтобы перенять его мудрость. В их числе были государственные деятели, такие как афинский законодатель Солон и спартанец Ликург, литературные гиганты Пиндар и Еврипид, философы Пифагор, Евдокс, Платон и Анаксагор. Последний особенно интересовался ежегодными разливами Нила. Поэтому нет ничего удивительного, что греки дали название великой реке Египта, которая до этого называлась просто «большая река», или «па-итеру-аа». Там, где начинается дельта, она разделяется на меньшие рукава — «реки», то есть «на-итеру». Из этого слова в итоге выпало «т», а египетское «р» было заменено на греческое «л». В результате возникло название реки — Нейлос. Даже крылатое выражение «Египет — это дар Нила» принадлежит греческому историку Гекатею. В своей несохранившейся работе, обычно называемой «Агугжтлака» («История Египта»), он отмечал, что район египетской дельты — «дар реки».
Геродот, посетивший Египет пятьюдесятью годами позже, сделал в основном такие же наблюдения, что и Гекатей до него. Оба историка бывали в одних и тех же местах, и их сопровождали местные жрецы — хранители древней культуры, которые могли перевести содержание рисуночного письма, названного «иероглифами» (от греческого hieros — священный и glyphe — то, что вырезано). В Карнаке им обоим показывали Большой гипостильный зал в храме, где между громадными колоннами стояли статуи царей и верховных жрецов. От своих гидов оба посетителя узнали, что со времени первого фараона Менеса сменилось 341 поколение. Подчеркивая культурное превосходство своей страны в силу ее древности, жрецы Саиса даже сказали одному афинскому политику, что он и его соотечественники — просто дети, поскольку у них такая короткая история.
Хотя греки продолжали считать Египет колыбелью цивилизации, жрецы которого приняли власть от самих богов, некоторые привычки им казались совершенно невероятными, ибо, как писал Геродот, «нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов»[11]. Это особенно проявлялось в отношении женщин. Если респектабельные гречанки выходили из дома лишь в исключительных случаях и то закутанными с головы до пят, то египтянкам разрешалось отлучаться из дома. Как отмечал Геродот, они «ходят на рынок и торгуют, а мужчины сидят дома и ткут»[12]. Грекам казалось еще более странным, что в Египте «мочатся женщины стоя, а мужчины сидя»[13]. Не могут не вызвать улыбку эпитеты, которыми греки награждали египтян: «пожиратели крокодилов и папируса». Характерные надгробные сооружения — по-египетски «мер» — стали называть «пирамис» по аналогии с небольшими греческими хлебцами, а высокий каменный монолит «техен» получил название «обелиск», что значит «вертел».
Когда могущественная Персидская империя, наследница Ассирии и Вавилона, начала экспансию на запад, народы Южной Европы и Восточного Средиземноморья вдруг осознали свою «эллинистичность». Они возомнили о себе, что имеют превосходство над всеми не говорящими по-гречески «варварами», персов заклеймили как изнеженных трусов в штанах, а Троянскую войну представляли в качестве доказательства греческого превосходства над более слабыми восточными соседями. Иногда в число последних включали египтян, якобы уже утративших свою таинственность в силу того, что с ними давно поддерживались тесные отношения, однако потребность во взаимной поддержке против общего врага оставалась.
Когда персидский царь Камбис захватил Египет в 525 году до н. э. и казнил последнего саисского фараона, он приказал выбросить из усыпальницы тело его предшественника Амасиса и подвергнуть его наказанию и бичеванию. Поскольку «набальзамированное тело, несмотря на все их усилия, не распадалось, Камбис приказал предать мумию огню»[14], чтобы лишить душу фараона ее физического пристанища» Потом он, высмеивая культ быка Аписа, сказал жрецам: «Жалкие вы людишки! Разве это боги?»[15] Он нанес смертельную рану животному и велел высечь жрецов.
Вопреки подобным сообщениям греков персы успешно правили Египтом, используя гражданских чиновников, оставив большинство из них на своих постах, но заменив фараона наместником персидского царя. Повсюду вплоть до Элефантины на юге были дислоцированы военные гарнизоны, оживилась торговля благодаря возобновлению навигации по каналу, соединявшему Нил с Красным морем, и широкому использованию верблюдов в качестве транспортного средства.
Хотя Персия завладела всеми греческими колониями в Малой Азии, городу-государству Афины досталась убедительная победа в битве при Марафоне в 490 году до н. э., и, несмотря на то что город подвергся позже разграблению во время ответной атаки, грекам удалось нанести ряд серьезных поражений персам на суше и на море. Греки также помогли египтянам изгнать персидских оккупантов, что было увековечено египтянами в батальном эпосе в стиле Гомера, однако персы вскоре вернулись. В то время как греки увязли в своих междоусобных конфликтах и между Афинами и Спартой велась Пелопоннесская война 431–404 годов до н. э., изолированный Египет вновь оказался под персидским господством и пережил серьезный культурный упадок. После окончания войны Греция снова пришла ему на помощь и придала дельте мужества подняться на борьбу.
Города Саис и Мендес провозгласили независимость, отразив нападения персов с помощью греческих сил под командованием Хабрия. Подлинное возрождение началось в 380 году до н. э., когда египетский полководец Нахтнебеф, более известный по греческому имени Нектанеб, провозгласил себя фараоном (380–362 гг. до н. э.). Эта последняя египетская династия, имевшая резиденцию в городе Себеннит в дельте, возродила национальную гордость, древнее искусство, построила многочисленные храмы и способствовала распространению культа священных животных, среди которых на первом месте находился бык Апис из Мемфиса. Хотя персы снова вторглись в Египет в 373 году до н. э., они опять были разбиты.
