Однако теоретики-экономисты Юга надеялись обойти это затруднение. Во-первых, разорвав политические связи со штатами Севера, они не собиралась разрывать связи экономические [18], во-вторых, дефицит импорта с Севера можно было покрыть за счет импорта из Европы, с которой Юг поддерживал самые оживленные торговые отношения, наконец, в-третьих, на Юге всерьез подумывали о создании собственной индустриальной экономики.
Впрочем, пока у власти оставался вполне лояльный к делу Юга президент-демократ Бьюкенен, южане не собирались выходить из состава США. Втайне они рассчитывали, что так будет продолжаться долго, достаточно долго, чтобы Юг успел экономически подготовиться к сецессии (отделению от Союза), но, увы, господство демократической партии оказалось недолговечным.
Избирательная кампания выявила серьезные противоречия среди демократов (все те же противоречия между Севером и Югом) — настолько серьезные, что им не удалось избежать раскола и выдвинуть на выборы единого кандидата. Республиканская партия тоже не была монолитом, но в отличие от своих оппонентов она смогла преодолеть разногласия и благодаря этому выиграла президентскую кампанию. Ее кандидатом на выборах 1860 года был 50-летний адвокат из Иллинойса, высокий, скорее даже долговязый человек, не лишенный обаяния и чувства юмора, за которыми скрывались глубоким ум, недюжинная сила воли и качества прирожденного лидера. Его звали Авраам Линкольн.
На Юге победа республиканцев произвела эффект разорвавшейся бомбы. Не то чтобы Линкольн был истовым [19] аболюционистом. Напротив, стремясь предотвратить раскол страны, он везде и всюду заявлял, что не собирается посягать на «собственность» своих южных сограждан.
Просто потеря Югом последнего опорного пункта в федеральном центре, а именно демократического президента, означала почти полное превосходство Севера как в политике, так и в экономике. Дальнейшее пребывание южан в Союзе, как считали они сами, было бесперспективным.
В Южной Каролине, где антисеверные настроения были особенно сильны, даже не стали дожидаться инаугурации Линкольна. 20 декабря 1860 года законодательное собрание штата приняло решение о сецессии. «Существующий ныне Союз между Южной Каролиной и другими штатами под названием «Соединенные Штаты Америки» настоящим расторгается», — заявило оно.
Южная Каролина была только первой ласточкой, возвестившей начало великого раскола. Вслед за ней из союзного гнезда «упорхнули» еще шесть штатов: Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас. Сознавая общность своих интересов и необходимость объединения усилий в случае возможной войны с Севером, отколовшиеся штаты прислали своих делегатов на конвент в Монтгомери, штат Алабама, где объявили о создании нового государственного образования — Конфедерации.
Вскоре оно получило свою конституцию, мало чем отличавшуюся от конституции США. Существенной особенностью [20] нового государственного устройства была большая независимость от центра отдельных штатов и легализация рабовладения. Еще раньше, 9 февраля, был избран президент Конфедерации. Им стал Джефферсон Девис, миссисипский плантатор и политик, в прошлом профессиональный военный, участвовавший в Мексиканской войне и возглавлявший при президенте Пирсе военное ведомство. Само избрание Дениса имело несколько курьезный характер. Выступавший против выхода из Союза своего родного штата и против сецессии вообще, Девис не участвовал в заседаниях конвента в Монтгомери.
О своем избрании он узнал из телеграммы, принесенной негром-слугой, когда вместе с женой возился в саду на своей плантации неподалеку от Виксберга, штат Миссисипи. «Прочитав эту телеграмму, — вспоминала Варииа Девис, — он выглядел таким убитым, что я испугалась, не свалилось ли на нашу семью какое-нибудь несчастье. Через несколько минут он сказал мне, в чем дело, с видом человека, говорящего о своем смертном приговоре».
Девис не был единственным знаменитым южанином, выступавшим против раскола страны, но вопреки своим взглядам поступившим на службу новому государству. В военной среде такие настроения оставались очень сильными, и многие будущие герои Конфедерации были решительными противниками разрушения Соединенных Штатов. К их числу принадлежали такие известные командиры вооруженных сил Юга, как Джордж Пикет, Джубал Эрли, Джозеф Джонстон и военный вождь Конфедерации, самый замечательный из полководцев гражданской войны генерал Роберт Эдуард Ли. «Надеюсь, я никогда не буду вынужден обнажить мою шпагу, если, конечно, речь не будет идти о защите моего родного штата», — писал он, когда великий раскол уже произошел. Но уже на следующий день после того, как были написаны эти строки, 17 апреля 1861 года его родная Вирджиния объявила о сецессии, и Ли, скрепя сердце, отклонил предложение Линкольна возглавить вооруженные силы Союза, стал на сторону Конфедерации.
На Севере в это время царили растерянность и беспомощность. Линкольн, только-только занявший Овальный кабинет [21], поначалу пытался словесными увещеваниями вернуть заблудших южан в лоно Союза: «В ваших, а не в моих руках, мои недовольные соотечественники, важный вопрос о гражданской войне, — сказал он в своей первой речи в качестве президента. — Наше правительство не собирается нападать на вас. У нас не возникнет никаких конфликтов, если вы не станете агрессорами. Вы не давали клятвы Господу уничтожить это правительство, а я даю клятву, и самую священную, сохранить, защитить и оборонить его.» Однако с тем же успехом Линкольн мог обращаться к табуну несущихся вскачь мустангов.
Южные газеты, конечно, опубликовали эту его речь и даже отметили ее ораторский стиль, но и только. «Парад суверенитетов» продолжился. 17 апреля 1861 года, как уже говорилось выше, к Конфедерации присоединилась Вирджиния, а 6-го и 20-го мая, соответственно, Арканзас и Северная Каролина. Но прежде чем произошли эти события, уже прозвучали первые выстрелы. Гражданская война началась. [22]
По мере выхода южных штатов из состава Союза арсеналы, форты и прочее федеральное военное имущество, находившееся на Юге, практически без кровопролития переходило в руки новых хозяев. Исключением был форт Самтер, расположенный на острове в Чарльстонской гавани. В начале апреля 1861 года на его флагштоке, словно прямой вызов военному могуществу повстанцев, все еще развевалось звездно-полосатое знамя.
Наконец, рано утром 12 апреля, после предъявления ультиматума, который был отклонен комендантом форта майором Андерсоном, генерал армии конфедератов Пьер Борегар приказал начать бомбардировку. Так произошло первое сражение гражданской войны, которое, впрочем, оказалось совершенно бескровным. После 34-часовой артиллерийской дуэли береговых батарей и орудий Самтера гарнизон последнего, расстрелявший все снаряды, был вынужден сдаться. При этом он не потерял ни одного человека, а рядовой Дэниел Хоу, первая жертва гражданской войны, погиб уже после капитуляции форта, когда во время салюта государственному флагу США одно из орудий разорвалось.
Но, несмотря на отсутствие убитых и раненых, события в форте Самтер были восприняты и на Севере, и на Юге как начало войны. Многие историки и по сей день считают, что эта война была развязана южанами, и, с формальной точки зрения, они правы. Ведь именно южане сделали первый выстрел, чем вроде бы спровоцировали конфликт. С другой стороны, жители Юга не были заинтересованы в эскалации конфликта. Они хотели только жить так, как им заблагорассудится, и не зависеть от своих северных соседей. Они были согласны мирно сосуществовать с ними рядом на одном континенте, но в отдельных государственных «квартирах», и в доказательство своих невоинственных намерений сразу после провозглашения независимости объявили свободу плавания по Миссисипи, идя таким образом, навстречу торговым интересам Севера.
