Сморгнув дурацкие слёзы, которые успела возненавидеть так же сильно, как этого драконистого кобеля с его породистой сукой, перевернулась на спину. Сквозь солёную пелену, застлавшую глаза, различила зависшее над кроватью псевдопривидение. Лицо бледное (хотя в полупрозрачном состоянии оно у Блодейны всегда такое), губы — сплошная резкая линия. Глаза… Но лучше не будем о глазах. Они у ведьмы были жуткие. Метали копья, стрелы, молнии и файерболы, и, если бы гнев морканты был нацелен на меня, я бы тут же превратилась в симпатичные белые косточки. Или, что более вероятно, рассыпалась пеплом.
Впрочем, я и так уже была этим самым пеплом. За что большое спасибо Его Блудливости Герхильду! Не вышло с одной, быстренько произвёл рокировку и уединился с другой.
Кобель драконский.
— С герцогом и без тебя разберутся, — устало откинулась на подушки, мысленно посылая призрачную ведьму к тальдену и его шлюшке.
Там от Блодейны толку было бы больше. Запугала бы сладкую парочку до икоты, чтобы кое-кто ещё долго не мог почувствовать себя мужчиной. Но не рассказывать же морканте, из-за чего на самом деле страдаю и проливаю слёзы.
Колдунья присела на краешек кровати, гипнотизируя меня заботливым взглядом. Это было дико, странно и заставляло нервничать. А когда она потянулась к моей руке, чтобы одарить её своим прикосновением… Будто кубиком льда провели по коже.
— Ау, приём, я не Фьярра, — вжалась в спинку кровати и руки предусмотрительно сунула под одеяло, только бы она от меня отстала. — С ней будешь играть в дочки-матери.
— Я просто за тебя переживаю, — насупилось лжепривидение. Не дав мне времени переварить это сногсшибательное заявление, морканта пошла в наступление: — Почему не сказала, что Крейн — двойник Лёши?!
— А разве это так важно? — напряглась внутренне.
Если сейчас опять начнёт угрожать мужу…
Блодейна сардонически усмехнулась:
— Не удивлюсь, если сама его и спровоцировала.
И эта туда же.
— Никого я не провоцировала! — огрызнулась вяло. — И вообще, старалась держаться от Крейна подальше. Чёрт его знает, чего ко мне прицепился.
Судя по тому, что брови ведьмы превратились в одну сплошную полоску и расходиться, как в море корабли, не спешили — мне не поверили.
Ну и демоны с ней. Только бы снова не принялась за старое — не сыпала угрозами в адрес Лёшки.
— Покажи его, — несмело подняла на морканту глаза. — Мужа… покажи.
Блодейна нахмурилась ещё больше, отчего на сером, будто выцветшем, лбу залегла глубокая складка, что явно не придавало ей очарования, и отрицательно покачала головой.
— Пожалуйста, — попросила тихо. — Ну что тебе стоит? Я просто хочу знать, что с ним всё в порядке.
Хоть с одним из нас всё хорошо.
— С ним всё в порядке, — эхом отозвалась колдунья.
— Мне нужно самой в этом убедиться, — сказала уже твёрже.
Морканта ещё немного похмурилась, поартачилась, а потом повелительно взмахнула белёсой рукой, и пространство передо мной разломила напополам ослепляющая вспышка, будто в нескольких сантиметрах от моего лица полыхнула молния.
В Москве тоже была ночь или, если судить по розоватому свечению, пробивавшемуся в щель между неплотно задёрнутыми шторами, — занимался рассвет. Муж спал, широко раскинув руки, со сбившимися к ногам простынями и с таким безмятежным, умиротворённым выражением на лице, что я не сумела сдержать улыбки.
От сердца сразу отлегло. Главное, жив-здоров, и Блодейна не воплотила в жизнь ни одну из своих премерзких фантазий: не выпихнула Лёшку под машину и не свела его с ума.
А может, она и не собиралась ничего такого с ним делать. Так просто, меня запугивала для простоты дрессировки. Или Фьярра без памяти влюбилась в Воронцова — а в такого, как он, не влюбиться невозможно — и будет хранить моего мужа, как зеницу ока, от своей кровожадной наставницы.
Странно, но в постели рядом с Лёшей никого не было.
— А где твоя воспитанница? — Я даже села на кровати и теперь ёрзала, как будто мне под простыню подложили ежа. — Они что, не того…
Сердце или, вернее, его останки рвали на куски противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось рассматривать каждую чёрточку мужа, раз уж выпала такая возможность. Ведь это было лицо родного человека — нить, что связывала меня с домом и со всем, что было мне дорого. С другой — глядя на Лёшу, казалось, что смотрю на помолодевшего Крейна, преспокойно дрыхнущего в моей… нашей постели.
Кошмар какой-то!
— Так что там с Фьяррой? — не спросила, потребовала объяснений, вдруг почувствовав, как удушающе жаркой волной на меня обрушивается волнение.
Увиденное не могло оставить равнодушной. Ни поразительная, вызывающая дрожь во всём теле схожесть Блейтиана и Лёшки. Ни уж тем более отсутствие Фьярры на супружеском ложе.
Видение померкло, и свет, вспоровший пространство, поглотил чернильный сумрак ночи.
— Не бойся, тело твоё цело и невредимо, — это вместо объяснений. — Фьяррочка о нём заботится, холит и лелеет. Даже похудела немного.
Это что ещё за гнусные намёки? Я, между прочим, была в идеальной форме! В отличие от этой сушёной воблы.
— Я не о теле беспокоюсь.
А о том, что там между ними, чёрт возьми, происходит! Неужели догадался, что Фьярра не я и отправил эту воровку чужих тел и мужей куда подальше? Вопрос: куда? Точно не к моим маме с бабушкой. Хотя Блодейна наверняка подстраховалась и не бросила свою кровиночку на произвол судьбы, нашла, куда её поселить.
Что, если Лёша всё это время был мне верен, а я… В мыслях уже не раз ему изменила. А теперь ещё, глядя на него, только и думаю, что о Крейне. И что самое страшное, всего каких-то несколько часов назад, позабыв обо всём на свете, я целовалась с другим мужчиной, мечтая слиться с ним и душой, и телом.
Но не прошло и часа, как этот змей подколодный слился телом с другой!
— Аня, успокойся и сосредоточься на отборе, — тем временем вещал призрачный «приёмник». — Половина испытаний успешно пройдена. Уверена, с остальными тоже справишься с лёгкостью. И сразу, обещаю, вернёшься домой.
Не хочу я больше ни с чем справляться. Лучше сделаю всё возможное и невозможное, чтобы в кратчайшие сроки уехать из Ледяного Лога.
Оказаться как можно дальше от его подмороженного хозяина и этой конопатой подстилки.
Вот только сомневаюсь, что Блодейна меня поддержит и даст благословение на диверсию. Ладно, буду, как говорится, действовать по обстоятельствам. Может, Герхильд, увидев, что я больше не проявляю к нему симпатию, а только лишь одну стойкую антипатию, сам меня отсюда турнёт.
Хорошо бы…
Если нет, постараюсь ненавязчиво ему в этом помочь. Но так, чтобы ведьма ни о чём не догадалась.
