«ПОЛОЖЕНИЕ КРАЙНЕ ТЯЖЕЛОЕ, ПОЧТИ БЕЗВЫХОДНОЕ...»
Еще 5 января 1942 г. на заседании Ставки Верховного Главнокомандования И.В. Сталин, явно переоценив результаты контрнаступательных операций под Москвой, Ростовом-на-Дону и Тихвином, потребовал от Генерального штаба разработать план общего наступления на всех фронтах — от Ладожского озера до Черного моря. Наши войска ни на одном из направлений не имели необходимого превосходства, поэтому Генштаб выступил за переход к активной стратегической обороне. Но Верховный Главнокомандующий настоял на своем, поставив задачу добиться, чтобы 1942-й стал годом окончательного разгрома фашистской Германии.
Ошибочность, нереалистичность сталинской установки вскоре дали о себе знать. На северо-западном направлении в январе — апреле 1942 г. войска Ленинградского и Волховского фронтов, наступая навстречу друг другу, вели бои на любанском направлении. В оборону противника глубоко вклинилась 2-я ударная армия (командующий — генерал А.А. Власов). Из-за просчетов Ставки и командующего Ленинградским фронтом генерала М.С. Хозина армия попала в окружение и практически перестала существовать. Вырваться из кольца удалось немногим, сам Власов предпочел сдаться в плен. Операция Волховского фронта (командующий — генерал К.А. Мерецков) по выводу из окружения 2-й ударной армии обошлась потерей почти в 95 тыс. человек, из которых около 55 тыс. — безвозвратные (то есть погибшие в боях, умершие от ран на поле боя и в лечебных учреждениях, пропавшие без вести, попавшие в плен).
Трагедия произошла и на юго-западном направлении в районе Харькова. Зимой — весной 1942 г. войска Юго-Западного и
Южного фронтов вели наступление против донбасско-таганрогской группировки немцев. Продвинувшись на 90—100 км, они закрепились в образовавшемся в линии фронта Барвенковском выступе. Отсюда 12 мая войска Юго-Западного фронта (командующий — маршал С.К. Тимошенко) начали новое наступление, первые дни проходившее с видимым успехом. Однако противник нанес встречные удары по северному и южному фасам Барвенковского выступа, и крупная группировка наших войск попала в окружение. Операция закончилась тяжелым поражением, потери обоих фронтов превысили 277 тыс. человек, из них более 170 тыс. — безвозвратные.
Катастрофически завершилась и попытка советского командования изгнать врага из Крыма. Готовившееся к наступлению командование Крымским фронтом (командующий — генерал-лейтенант Д.Т. Козлов) не смогло своевременно вскрыть планы противника. К тому же и Ставка и Генштаб буквально до последнего дня не могли определиться: против всех правил военного искусства фронту ставилась задача и обороняться, и наступать.
8 мая соединения 11 -й немецкой армии генерал-фельдмаршала Э. Манштейна нанесли внезапный удар. Несмотря на значительное превосходство в силах и средствах, советские войска после двухнедельных боев были вынуждены оставить Керченский полуостров и эвакуироваться на Тамань. Безвозвратные потери Крымского фронта и Черноморского флота составили более 176 тыс. человек. Наряду с командующим и штабом фронта главную ответственность за катастрофу несет представитель Ставки ВГК армейский комиссар 1 ранга Л.3. Мехлис, активный, но часто бездумный проводник сталинской линии. С потерей Керченского полуострова советским войскам 3 июля пришлось оставить и Севастополь.
Неудачи Красной Армии в районе Любани, под Харьковом и в Крыму позволили противнику, вновь захватившему стратегическую инициативу, приступить к осуществлению собственного плана на южном участке советско-германского фронта. Он состоял в уничтожении войск РККА западнее Дона с целью захвата нефтеносных районов Кавказа. В конце июня, нанеся удар на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов, немцы прорвали оборону советских войск и стали быстро продвигаться в направлении Воронежа и к Дону. 6 июля был частично захвачен Воронеж. Южнее противник отбросил наши войска за Дон и продолжал развивать наступление по западному берегу реки к югу, стремясь во что бы то ни стало выйти в большую излучину Дона. К середине июля стратегический фронт Красной Армии оказался прорванным на глубину 150—400 км, что позволило вермахту развернуть наступление в большой излучине на Сталинград. С захватом немцами Ростова-на-Дону (24 июля) и форсированием Дона в его нижнем течении непосредственная угроза нависла и над Северным Кавказом.
Войска Юго-Западного, Южного и Брянского фронтов понесли тяжелейшие потери. Чтобы восстановить устойчивость стратегической обороны, Ставка ВГК вынуждена была использовать значительную часть своих резервов — шесть общевойсковых армий и шесть танковых корпусов.
В соответствии с директивой, подписанной А. Гитлером 23 июля, группа армий «А» должна была наступать на Кавказ, а перед группой армий «Б» поставили задачу, носившую вначале вспомогательный характер — силами 6-й армии генерал-полковника Ф. Паулюса овладеть Сталинградом. Правда, уже 30 июля это решение было пересмотрено, и сталинградское направление стало приоритетным, сюда с кавказского направления была повернута 4-я танковая армия. Из города, лежащего на второстепенном направлении, Сталинград быстро превратился в ключевой пункт, где решалась судьба всей кампании 1942 года.
Вероятность того, что вермахт может предпринять наступление на сталинградском направлении, советское командование не исключало и ранее. Чтобы отразить немецкое наступление в большой излучине Дона, Ставка ВГК еще 12 июля 1942 г. образовала Сталинградский фронт (командующий — маршал C.KL Тимошенко, затем генералы В.Н. Гордов, А.И. Еременко), перед которым была поставлена задача занять рубеж западнее Дона и не допустить прорыва противника.
Несмотря на то что соединения 6-й армии уступали войскам Сталинградского фронта в живой силе, артиллерии и особенно в танках, им удалось к концу июля добиться заметных успехов. Немцы смогли на двух участках выйти к Дону, создав угрозу окружения 62-й армии в междуречье Дона и Чира. В ходе контрудара Сталинградский фронт потерял большую часть имеющихся у него танков, лишившись бронированного «кулака», и оказался не в состоянии изменить обстановку к лучшему.
Бесспорно, сказывалось недостаточное умение высшего командного звена управлять большими массами живой силы, бронетанковой техники и другими средствами боя. Но надо прямо сказать, что поражение советских войск было во многом обусловлено и ярко выраженным оборонительным синдромом.
Отходили на многие сотни километров, отходили, разумеется, с тяжелым сердцем, уступая более изощренному противнику, но в мозгу у многих теплилась успокоительно-предательская мысль: Россия велика, авось, враг не проглотит всю, подавится.
Отход, отступление... Подчас вроде и военное искусство диктует выровнять линию фронта, занять в тылу более удобную позицию. Но приходит пора, когда надо во что бы то ни стало зацепиться именно на этом рубеже, задержать здесь наступающего противника, не уповая на то, как обширна Россия. И тут, как и в любом бою, сражении, многое зависит не только от командующего армией или командира корпуса, дивизии, но и от командира роты, взвода, от рядового бойца. От их дисциплины и стойкости, умения и готовности вгрызться в землю, погибнуть, но дальше не отступить.
