Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Справедливости ради можно упомянуть о том, что на Играх I Олимпиады нередки были проявления благородства и других положительных человеческих качеств. К примеру, удивителен поступок победителя в стокилометровой гонке на велотреке француза Леона Фламана. Своим джентльменским поведением во время соревнований Фламан завоевал симпатии публики, а после гонки стал одним из самых популярных спортсменов Афинской Олимпиады. А произошло вот что. Фламан вел гонку и вдруг заметил, что его соперник грек Георгиос Колеттис остановился. Оказалось, что у того сломался велосипед. Тогда француз тоже остановился и стал ждать, пока его сопернику сменят машину. Только после того как грек сел в седло, Фламан возобновил гонку и одержал вдвойне убедительную победу. Но это тема совсем другой книги.
На заре XX века
Последний год XIX столетия. Уже почти затихла буря негодования, которую вызвал «гвоздь» Всемирной выставки 1889 года – огромная вышка из стальных ферм, поставленная инженером А.-Г. Эйфелем и названная Эйфелевой башней. Известный французский писатель Андре Моруа писал:
«Эта мачта беспроволочного телеграфа для великанов ни красива, ни безобразна. Это – железный остов, дерзость и размер которого сделали его известным всему миру».
Прошло совсем немного времени, и эта башня стала неотъемлемой частью облика Парижа. Разве можно представить сейчас Париж без Эйфелевой башни?
Последний год XIX столетия. Парижанам хотелось, чтобы этот последний год века закончился апофеозом. Париж готовился к своей третьей Всемирной выставке. В тени Эйфелевой башни, вдоль набережной Сены, на площади перед Домом инвалидов прогуливались парочки: мужчины в цилиндрах, в ботинках на пуговицах, с аккуратно подстриженными бородками и победно торчащими усами увлекали за собой своих дам в шуршащих туалетах, с осиными талиями и роскошными волосами, спрятанными под вуалью. С огромным любопытством, присущим всем праздношатающимся, они осматривали строящиеся сооружения выставки. Строительство шло полным ходом. Плотники, художники, декораторы спешили, расталкивая друг друга. Атмосфера была приподнятой и в то же время деловитой.
Во всем чувствовалось приближение выставочных торжеств. Даже на строительных лесах рабочие распевали популярные в те времена арии из оперетт «Парижская жизнь» и «Сказки Гофмана». Модно было и все русское: ожидалось прибытие русского царя, самодержца всея Руси Николая II. Он должен был официально открыть широкий мост через Сену, украшенный по последней моде, мост, который впоследствии будет носить имя его отца – Александра III. Воздух Парижа был напоен ароматом приближающегося праздника.
Парижане, которые со все возрастающим лихорадочным нетерпением ждали открытия выставки, гадали, что они увидят, и загадывали, куда бы пойти, чтоб, не дай Бог, не пропустить самое интересное. Быть может, в Булонский лес, нет, лучше на выставку технических новинок, а может, посмотреть на атлетов, которые несомненно блеснут своим мастерством на подмостках? Или на стадион? Кто пробежит быстрее всех? У кого больше бицепсы? Кто сильнее всех?
В Европе тогда только и говорили о профессиональном английском велогонщике Чарли Мэрфи, который покрыл дистанцию в одну милю за 1 минуту, двигаясь за… паровозом. Как уж это ему удалось? Наверное, на всем пути следования на шпалы были прибиты планки, чтобы он мог «приклеиться» к паровозу, который его тащил.
В шуме и гуще этих событий Пьер де Кубертен думает о II Олимпийских играх, которые в знак признания его заслуг Международный олимпийский комитет решил провести в Париже. Но у французского национального олимпийского комитета не оказалось достаточных средств. Выход из создавшегося положения Кубертен видит лишь в одном: использовать Всемирную выставку, приурочив к ней Игры.
Кубертен разработал программу Игр и представил ее организаторам Всемирной выставки. Ответственный за спортивные и развлекательные мероприятия выставки, прочитав предложения барона, воскликнул:
– Ваш проект – это просто безделица! Да все умрут от скуки, глядя на ваши невинные состязания по строгим правилам. Нам нужно нечто экстравагантное. Ваши любители нас не интересуют. Нам нужны настоящие спортсмены-профессионалы.
После этого Кубертен с горечью записывает в своем дневнике:
«Если и есть в мире место, где к Олимпийским играм абсолютно равнодушны, то это место – Париж».
Организацию Игр взял на себя Союз спортивных обществ Франции. Он уговорил владельца одного из прекраснейших замков в Курбевуа сдать его в аренду, надеясь создать там все условия для проведения в этом поместье основных состязаний. Но за два месяца до начала соревнований хозяин вдруг отказался от договора, мотивируя свой отказ тем, что спортсмены могут испортить его замечательный парк.
Игры оказались под угрозой срыва, но Международный олимпийский комитет все-таки сумел договориться с организаторами Всемирной выставки. Тем не менее в высших сферах французского общества Олимпийские игры рассматривались всего лишь как часть развлекательной программы выставки.
Пьер де Кубертен практически был отстранен от руководства. Это еще раз доказывает, что «нет пророка в своем отечестве». Ответственность за организацию Игр была возложена на некоего Даниеля Мерилона, чьи спортивные познания ограничивались стрельбой, да и то, как писали французские газеты того времени, он при подготовке Олимпиады «забыл правильно прицелиться».
В противоположность тому, что происходило четыре года назад в Афинах, где вся программа, включавшая многие виды спорта, была рассчитана на десять дней, Парижские Игры растянулись на пять месяцев. Открытие Игр состоялось 20 мая 1900 года, закрытие – 28 октября. Соревнования по легкой атлетике и гимнастике проходили в июле, по плаванию и гребле – в августе, по велоспорту – в сентябре… Такой растянутый календарь, конечно, не мог способствовать успеху Игр, не мог сосредоточить всеобщее внимание на Играх.
Ко всем трудностям, преследовавшим Игры с самого начала, организаторы II Олимпиады сумели добавить еще и дополнительные. 14 июля должны были состояться финальные соревнования по легкой атлетике. Но так как 14 июля – национальный праздник, день взятия Бастилии, который французы очень торжественно отмечают грандиозным военным парадом, было слишком мало надежд на то, что в этот день кто-нибудь приедет в Булонский лес на соревнования, и денежная выручка могла оказаться ничтожной. Поэтому организаторы, недолго думая, перенесли финалы на следующий день. Следующим днем было воскресенье. Решение Оргкомитета вызвало недовольство части американских и британских атлетов-протестантов, так как в протестантской традиции считается предосудительным посвящать воскресенье светским развлечениям, и они по религиозным соображениям отказались выступать. Остальные, вопреки религиозным канонам, вышли на стадион. Таким образом, победителями в некоторых видах программы стали не самые сильные атлеты.
Первые три места в марафонском беге заняли французы, хотя накануне Олимпиады бесспорными фаворитами считались американские атлеты. На финише один из американцев обратил внимание на то, что победители, в отличие от остальных бегунов, не испачканы грязью, хотя на пути спортсменов находилась большая лужа, обежать которую было невозможно. Проигравшие обвинили французов в том, что те воспользовались знанием парижских улиц и срезали маршрут. Обвинения на решение арбитров не повлияли: золотая, серебряная и бронзовая медали достались хозяевам Олимпиады.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
