Не случайно одним из самых основополагающих элементов всего бытия полиса считалась политическая независимость, обозначавшаяся термином «автономия» (в переводе с древнегреческого — «жизнь по собственным законам»). Конечно, случалось, что эта автономия нарушалась, полис на время подпадал под чью-нибудь чужую власть. Но свободолюбие греков, как правило, не позволяло им терпеть такой ситуации. Они продолжали бороться за возвращение собственному государству независимости и чаще всего рано или поздно добивались своего. Любой, даже самый маленький полис держался за эту самостоятельность всеми силами.
Таким образом, свобода была, пожалуй, главной ценностью для грека полисной эпохи. Речь идет не только о свободе как независимости полиса, но и о свободе гражданина в полисе. Сам статус гражданина являлся, в сущности, новаторским. Он впервые появился в широких масштабах и стал общераспространенным как раз в полисном мире Эллады. Ранее, в древневосточных цивилизациях, безусловно преобладающим был статус подданного. Подданный всецело зависит от произвола монарха или иного вышестоящего начальства; гражданин, в отличие от него, наделен совокупностью неотъемлемых прав и подчиняется только закону.
Для того чтобы входить в состав граждан, лицо должно было удовлетворять целому ряду необходимых требований. Прежде всего, гражданином мог являться только свободный человек; понятия «гражданин» и «раб» были несовместимы друг с другом.
Далее, чтобы стать гражданином греческого полиса, необходимо было родиться мужчиной. Этот момент очень важно подчеркнуть именно в данной книге — постольку, поскольку ее героиня, естественно, мужчиной не являлась, а стало быть, и к гражданам принадлежать не могла. Полисная цивилизация была всецело построена на решительном преобладании мужской части населения. Женщины не имели не только политических, но и остальных гражданских прав, даже имущественных.
К важнейшим требованиям относилось также происхождение от предков-граждан — по меньшей мере по прямой мужской линии. С «приезжими», выходцами из других городов и их потомками любой (без исключения) полис делился гражданскими правами в высшей степени неохотно — разве что за особые заслуги и лишь в очень редких случаях. В некоторых полисах это требование еще ужесточалось. Так, в демократических Афинах с середины V века до н. э. гражданином могло быть только лицо, происходящее от граждан не только по мужской, но и по женской линии.
Гражданин был обязан участвовать в военных мероприятиях полиса, то есть служить в полисной армии. Собственно, армии всех полисов представляли собой не какие-то отдельные профессиональные структуры, а именно ополчение граждан, тождественное народному собранию. Потому-то войско в походе и могло при желании так легко превратиться в «полис без территории». Государство даже не обеспечивало своих воинов доспехами и оружием: каждый должен был экипироваться сам, за свой счет.
Всеобщая воинская повинность порождалась необходимостью защищать свободу и целостность полиса, его независимость и законы, собственность членов гражданской общины. Эта повинность, впрочем, была не только обязанностью, но и правом, ибо она тоже являлась одним из критериев статуса гражданина. Лица, не входившие в гражданский коллектив, привлекались в войско лишь в редчайших случаях самой крайней необходимости. Ведь участие в военных походах — это не только труд, лишения, опасность для жизни. Это — еще и возможность обогатиться за счет добычи, а кроме того, отличившись на поле боя, заслужить почет от сограждан и повысить свой авторитет, влиятельность в государственных делах. В полисном мире было так: чем выше роль гражданина на полях сражений — тем выше его роль и в политической жизни[15].
Кстати, вот перед нами и объяснение, почему женщины не включались в гражданский коллектив. Ведь ясно, что в войнах они участия не принимали, а нулевая роль на войне, согласно приведенной в предыдущем абзаце формулировке, означала и нулевую роль в политической жизни. Сражающаяся женщина — это для грека было чем-то за гранью абсурда. Точнее, признаком чего-то совершенно иного, негреческого по определению. Не случайно именно в эллинской мифологии возник рельефный образ амазонок — якобы существовавшего племени женщин-воительниц. Амазонки в древнегреческих представлениях всегда были явственным воплощением чуждого мира, «мира наоборот»[16].
Граждане полиса имели право (и это одновременно было их обязанностью) принимать участие в управлении государством. Именно гражданский коллектив в форме народного собрания осуществлял — реально или хотя бы номинально — высшую власть. В любом полисе именно народное собрание считалось верховным органом управления, выносящим окончательное решение по всем важнейшим вопросам. Правда, фактически оно было полновластным только в тех полисах, где утвердилась демократия; наряду с ними существовали и олигархические (аристократические), где наибольшие полномочия концентрировались в руках самых знатных и богатых граждан. Но даже и такие полисы без народного собрания не обходились.
Полисная государственность не предусматривала особых органов власти, оторванных от народа. Как уже говорилось выше, полисы являлись — редчайший случай в мировой истории! — государствами без бюрократии. Должностные лица в них были не назначенными вышестоящим начальством (чиновниками, или бюрократами), а исключительно избранными (магистратами, как их называют в науке). Выборы проводились либо путем прямого голосования граждан, либо — что для нас совсем уже необычно — путем жеребьевки. Жребий считался самым объективным способом избрания, поскольку он исключал любые симпатии и пристрастия сограждан. Кроме того, в жребии видели проявление воли богов, а в богов верили все: религиозное мировоззрение было абсолютно преобладающим, атеистов практически не существовало.
Гражданин греческого полиса мог с полным основанием сказать о себе то, что в XVIII веке заявил абсолютный монарх Людовик XIV: «Государство — это я». Но при этом гражданин полиса являлся представителем и воплощением государства не в одиночку, а лишь в совокупности с другими такими же, как он, гражданами. Таким образом, в греческом полисе, пожалуй, впервые в мировой истории сформировалось правильное и стабильное республиканское устройство, причем такое, при котором общество и государство не были отделены друг от друга.
Из всего, что было сказано о полисах, читателю, наверное, уже стало ясно: эти государства могли быть лишь очень небольшими по территории и особенно по населению. Даже самые крупные из них можно условно сопоставить разве что с карликовыми государствами современной Европы, типа Лихтенштейна, Монако, в крайнем случае Люксембурга. Да и то далеко не все полисы, а лишь самые крупные из них, нетипичные, такие как Спарта или Афины.
