Елена Усачева. Проклятие рода Радзивиллов
Рассказ
Расписание занятийбыло составлено странно. Каждая неделя имела новую очередность лекций, ивместо того, чтобы записать одну пятидневку, приходилось топтаться около деканатацелый час.
Рост Кэт ее вочередной раз подвел. Невысокую девушку постоянно отпихивали от доски собъявлениями. Неожиданно прямо перед ее носом вырастала чья-нибудь спина. Ейприходилось возмущенно вскрикивать, теряя место, откуда списывала. Мысленнопроклиная завуча, так нелепо составившего расписание, она принималась изучатьстолбцы заново, вздыхая в адрес рослых литовских красавцев.
— Ты повторяешься,— услышала она над собой мягкий голос. Ручка еще выводила последнюю строчку,но глазами она уже пробежала по выписанным столбцам с названием предметов,замечая, что два последних дублируют друг друга.
- Нечего соватьнос в чужие дела! — фыркнула она, так и не подняв голову. В сердцах перечеркнулавсе. Первая неделя есть — этого достаточно.
Кэт ожидала, чтоей ответят, но вокруг стоял ровный гул голосов, справа смеялись. Онаобернулась, ища задавалу. Все старательно писали, и только один как-тостранно-равнодушно смотрел на ватманский лист расписания. у парня былокрасивое широкое лицо, светлые вьющиеся волосы, собранные в хвост. Почувствовавк себе интерес, парень обернулся. На Кэт глянули настороженные темные глаза. Вокругних пролегли «летние» морщинки, какие появляются, когда долгое время находишьсяна солнце. Парень был явно не домосед: защитного цвета куртка и грубыехолщовые штаны, снизу туго затянутые высокими армейскими ботинками, — все этоговорило о том, что стоящий перед Кэт человек из рода скитальцев и странников.Те, что не променяют бесконечную дорогу, утреннюю неизвестность и верныйпоходный рюкзак на домашний уют. Такой рюкзак был и у парня. Небольшой,зеленый. Судя по тому, как легко рюкзак был вскинут на плечо, учебниками он былпока не отягощен. Да и вряд ли там удержится больше одной книги.
Парень усмехнулсяи пошел прочь. Но одного взгляда сначала недоверчивых, а потом смеющихся глазКэт хватило, чтобы хорошее настроение вернулось.
В Вильнюсе онабыла всего неделю. После суетного тревожного Минска, где постоянно надо былокуда-то бежать, преодолевая бескоечное пространство города, небольшая столицаЛитвы с низкорослым центром и располагающими к степенности старыми улицами поначалуугнетала. Здесь жили на удивление красивые спокойные люди. Они неизменноулыбались на малейшее обращение, легко переходили с одного языка на другой —местные знали английский, литовский, русский, польский, немецкий.
Университет,закрытый от остального города сплошной линией старых зданий, был полонвечного гула перекличек и гуляющего эха. У Кэт первые дни кружилась голова. Ееприняли! Она будет учиться в самом престижном университете Европы. И все этилица вокруг — веселые, беззаботные, — все они станут одной крови: студенческой,бражной и неутомимой. Потом она просто бродила по бесконечным университетскимдворам, впитывая в себя голоса, запахи, цвета.
Она вышла на дворМикалоюса Даукши, названный в честь католического каноника, одного изоснователей литовской письменности. Старинные трехэтажные здания, тени техлюдей, что бродили когда-то по этим дворам, эхо бывших событий — все обещалосюрпризы.
«Что-то будет!» —звенело над головой.
Воздух былпрозрачно-чист, словно не находился университет в самом центре Старого города,словно не зажимали его с трех сторон наполненные людьми улицы. Кэт тихо засмеялась,понимая, что опять нафантазировала себе целое приключение. Она встряхнулась,заставляя себя вернуться из прошлого, куда с таким удовольствием убегала —недаром она с отличием окончила школу и поступила именно на историческийфакультет, отделение истории культуры, — в настоящее.
Небо былопасмурным, но осенняя прохлада еще не отвоевала себе место у настойчивоголетнего тепла. Резкие нотки прохлады тонули в еще августовских запахах. Надворе сентябрь. В подтверждение этого под ногами уже лежали палые листья —коричневые, скукоженные, с острыми кончиками, словно и после смерти онизащищались от неведомых врагов.
Кэт удобнейперехватила свою сумку, которую любила носить в руках, а не на плече, исделала шаг в сторону корпуса, где должна была проходить вводная лекция, ивдруг заметила, что идет за светловолосым парнем. Это совпадение показалосьей странным. Легкой, чуть пружинистой походкой, словно он и сейчас шагает не побулыжнику двора, а по мшистым кочкам леса, парень добрался до двери, пропустилвыбегающих на улицу девушек и скрылся в темноте подъезда. Вслед за ним вкорпус повалил народ, а Кэт все стояла, понимая, что выглядит сейчас какминимум странно. Она улыбалась. И то ли действовал этот пьянящий осеннийвоздух, полный горьковатых запахов тлеющих листьев, то ли пасмурное небо, напоминающеео скорой зиме, то ли состояние одиночества, с которым Кэт устала бороться, ноона еще шире улыбнулась, впуская в себя чувство легкой влюбленности.
Парень ей казалсяинтересным, даже интригующим. Красив, как все литовцы, наверняка нравитсядевчонкам, и вдруг — такая походная экипировка. От кого он прячется по лесами полям? От какой тоски бежит из города? Кто заставил его уйти от людей? Нетайная ли страсть? Не отвергнутые ли чувства? Или причина в другом? Может, онпросто боится любви? Хотя нет, с любовью он знаком. Стоит заглянуть в еголукавые глаза, чтобы пропасть.
Кэт невольнокоснулась своих коротко стриженных волос, и романтическое настроениеулетучилось.
Она быланевысокой, худенькой, с маленькими ступнями и кистями рук. И словно в противовессвоему внешнему виду, про который всегда говорят: «маленькая собачка достарости щенок», «пацаненок», — в школе она упорно носила юбки и платья,отрастила волосы, чтобы никто никогда не принимал ее за парня. Кэт занималасьтанцами, неплохо играла на гитаре, но все усилия были напрасны. Ее словно незамечали. Парни могли в ее присутствии начать обсуждать девчонок, а у неепринимались выведывать тайны обольщения. Девчонки использовали ее как шпиона встане врага. А когда Виктор, внимания которого она долго и настойчиводобивалась, вызвал ее на свидание и стал расспрашивать о долговязой Славке,Кэт не выдержала. Отправилась в первую же парикмахерскую, оттуда в магазин иуже на следующий день пришла такой, какой ее хотели видеть окружающие: вджинсах и футболке, в кроссовках, с ежиком волос на голове. Больше ее неволновали ни перешептывания по классу, ни летающие от парты к парте записочки.С этого момента жизнь побежала на удивление легко и гладко. Она невглядывалась в зеркало, чтобы отыскать в своем отражении изъян, мешающий парнямначать с ней встречаться. Лицо оставалось все таким же — треугольным, с узкимподбородком, с широким лбом, прячущимся за неизменной челкой, со смуглой кожей,легко ловящей малейшее солнце, с веснушками на маленьком аккуратном носике.
