— Ей тридцать с небольшим, она прекрасно выглядит и готова создать семью, — продолжал Джон, пропустив вопрос Лукаса мимо ушей. — Я рассказал ей о тебе.
— Меня не интересует твоя кузина, Джон. Я сам уже принял необходимые меры.
— Какие меры?
— Я сделал предложение одной женщине.
— Какой женщине? — В голосе Джона звучало искреннее удивление.
— Элли Диксон, моей секретарше.
— Я и не знал, что у вас роман.
— У нас нет никакого романа. Я рассказал ей о решении усыновить ребенка и описал сложившуюся ситуацию. И она согласилась помочь мне.
— Так прямо взяла и согласилась? — с сомнением спросил Джон.
— Ну, все не так складно, конечно… Дело в том, что ей нужны деньги. И я предложил ей услугу за услугу.
— Понятно. И как долго вы намерены жить вместе?
— Столько, сколько потребуется для оформления усыновления.
— Процедура может продлиться от года до двух, — заметил адвокат.
— Она знает об этом.
Лукаса волновала мысль, что ему, возможно, придется несколько лет жить бок о бок с Элли, женщиной, которую он откровенно хотел.
— Надеюсь, ты подумал о составлении брачного контракта?
Нет, Лукас совсем упустил этот момент. Ему казалось, что было бы оскорбительно предложить порядочной женщине подписать такой контракт.
— Ты считаешь, что это необходимо?
— Я посоветовал бы тебе сделать это.
— Сколько времени тебе потребуется, чтобы составить такой контракт?
— А когда свадьба?
— В последнюю субботу сентября.
— К концу следующей недели контракт будет готов.
Лукас посмотрел на виноградные лозы, на которых висели сочные янтарные гроздья, и подумал, что не обеднеет, если даст Элли двадцать тысяч. Или даже немного больше…
— Я хочу, чтобы в контракте была предусмотрена денежная компенсация для супруги в случае развода, — задумчиво сказал Лукас и назвал вслух сумму, намного превышавшую ту, которую обещал дать Элли в долг.
— Да ты шутишь! — возмущенно воскликнул Джон. — Кэрол получила куда меньше.
— Тогда я был еще недостаточно богат. Не забывай, что Элли жертвует несколькими годами своей жизни. Будет справедливо, если она получит за это нормальное возмещение.
Собственно говоря, Лукас поступал с Элли не совсем порядочно. Вместо того чтобы дать ей взаймы деньги без всяких условий, он, по существу, шантажировал ее. Впрочем, Лукас старался не думать о моральной стороне своего поступка.
Поговорив с Джоном, Лукас хотел позвонить Элли, чтобы сообщить ей о брачном контракте и предусмотренной в нем компенсации.
Он вернулся в кухню, где лежал телефонный справочник, и нашел в нем домашний номер своей секретарши. Но тут его охватили сомнения. Стоит ли беспокоить Элли сегодня? Может быть, лучше сообщить ей обо всем завтра утром?
И Лукас решил заняться просмотром документов, которые захватил с собой из офиса. Но через два часа он снова вспомнил об Элли. Перед ним возник ее образ — нежное лицо, чувственные губы, выразительные глаза.
Лукас считал похотью то, что испытывал к ней, а с этим низменным чувством он привык бороться. Но ему было трудно держать в узде свои эмоции. И когда Лукас лег в постель, его снова начали одолевать знакомые эротические картины…
Лукас проснулся в плохом настроении. Тягостное чувство не покидало его все утро, пока он мылся, одевался, завтракал и ехал на работу. И лишь в офисе, увидев улыбающуюся Элли, он почувствовал себя лучше.
* * *
Когда Лукас утром вошел в офис, Элли поняла, что ее жизнь круто изменилась. Даже если она заявит шефу, что передумала выходить за него замуж, между ними уже никогда не восстановятся прежние нейтральные деловые отношения. И в этом виноват тот единственный поцелуй.
Лукас кивнул Элли и подождал, пока она войдет в его кабинет. Каждое утро она напоминала ему распорядок дня.
Элли взяла ноутбук и переступила порог просторного офиса шефа. Однако он, не слушая ее, вернулся к волновавшей его теме:
— Я говорил со своим адвокатом. Мы должны обсудить еще кое-какие детали, касающиеся усыновления.
Элли тяжело вздохнула, собираясь с духом:
— Я передумала, Лукас, я не смогу выйти за тебя замуж.
Выражение лица Лукаса осталось непроницаемым. Он жестом пригласил сесть.
— Что могло измениться за ночь? Я уже распорядился перевести деньги на твои счет. Кстати, ты должна сообщить мне его номер.
— Я достану деньги в другом месте, Лукас. Прости, что я отказываюсь помочь тебе. Но о браке не может быть и речи.
— Но почему?
На этот вопрос у нее не было ответа. Действительно, почему она не могла выйти замуж за Лукаса Тейлора?
— Потому что мы плохо знаем друг друга, и наш брак…
— Элли, — перебил ее Лукас, — то, что я сделал вчера вечером, было большой ошибкой. Обещаю тебе, что это больше не повторится. Подчеркиваю, наш брак будет фиктивным, и ты можешь не опасаться моих домогательств.
— И все же…
— Не спеши, Элли. Обдумай все хорошенько еще раз.
Обещание Лукаса не могло поколебать решимости Элли. Она видела, что Лукас едва сдерживает себя. Почему на этот раз он не дает выхода своим эмоциям? Это было очень не похоже на него. Может быть, он не хочет показаться ей вспыльчивым и тем самым отбить всякую охоту связывать с ним свою жизнь?
Элли вдруг стало жаль шефа.
— Ну, хорошо, — вздохнув, сказала она, понимая, что поступает непоследовательно, — давай поженимся.
На губах Лукаса заиграла улыбка:
— В таком случае я должен пересказать тебе мой разговор с адвокатом.
Лукас перечислил условия брачного договора таким сухим тоном, словно речь шла о коммерческой сделке, а не о союзе мужчины и женщины. Элли раздражал его официальный тон. «Что будет, если я его сейчас поцелую или сяду к нему на колени?» — подумала она.
— Что-то не так? — спросил вдруг Лукас, заметив выражение недовольства на лице Элли.
— Нет, все в полном порядке. Продолжай!
— Брачный контракт предусматривает компенсацию для тебя в случае нашего развода.
— Мне не нужна компенсация. Я беру у тебя взаймы двадцать тысяч, и этого мне достаточно.
— Не упрямься, Элли. Во-первых, деньги, которые я тебе перечислю, отныне твои. А при разводе ты получишь определенную контрактом сумму. Я должен заплатить тебе за то время, которое ты потратишь на меня.
— Ты изумляешь меня, Лукас! Речь идет об усыновлении ребенка. То есть о судьбе живого существа! А ты говоришь об этом так, будто бы заключаешь сделку.
