ОДИНОКОЕ СОЛНЫШКО
Дедушка и джем Миллер грелись у огня в небольшой комнатке, находившейся в башне маяка, а я сидел рядом с ними, держа малышку на коленях. Я нашел для нее старую книжку с картинками, и она листала страницы, высказывая смешные замечания по поводу увиденного.
— Ну, Сенди, что же мы будем с ней делать? — спросил Миллер.
— Делать с ней? — переспросил дедушка, поглаживая ее белокурые волосы. — Она останется с нами! Правда, крошка?
— Да, — ответила девочка, глядя на нас и кивая в знак согласия головой, будто ей все было понятно.
— Мне кажется, нам следует попытаться найти ее родственников, — сказал Джем. — Они наверняка у нее где-то есть.
— И как же мы будем их искать? — поинтересовался дедушка.
— О, мы попросим капитана парохода, приплывающего на наш остров каждую неделю, узнать название затонувшего судна. Тогда мы сможем написать письмо в пароходную компанию. Там наверняка знают имена и фамилии пассажиров, находившихся на корабле.
— Да, — задумчиво произнес дедушка, — ты, возможно, прав, Джем. Посмотрим, что они ответят. Но со своей стороны я очень надеюсь, что, если все родственники девочки покоятся на дне моря, никто другой не приплывет на наш остров и не заберет ее от нас.
— Если бы у меня не было так много детей… — начал Миллер.
— Да, дорогой, я прекрасно знаю об этом, перебил его дедушка. — У тебя и так полный дом народа. Пусть крошка останется с Алеком и со мной. Она составит нам хорошую компанию, а Мэри позаботится о том, чтобы найти для нее одежду, обувь и все остальное.
— Да, моя жена справится с этим, — кивнул Джем. — Могу поклясться, что она почти весь день плакала об этом ребенке. Она сделает все возможное со своей стороны!
Дедушка последовал совету Джема и, когда капитан Сейерс приплыл в следующий понедельник на наш остров, рассказал ему о затонувшем корабле, попросив при этом узнать адрес и фамилию владельца судна.
О, как я надеялся, что никто не будет заявлять своих прав на малышку! С каждым днем она становилась все дороже для меня, и я боялся, что разлука с ней разобьет мое сердце. Каждый вечер, после того как миссис Миллер переодевала девочку, готовя ее ко сну, она в своей белой пижаме становилась рядом со мной на колени, чтобы «поговорить с Богом». Очевидно, мама научила ее коротенькой молитве, поскольку в первый же вечер она начала молиться так:
Иисус, Пастырь, слышишь…
Вначале я не мог разобрать слов, но миссис Миллер сказала мне, что выучила этот гимн, когда была еще маленькой девочкой. Она написала мне на бумажке первый куплет. И каждый вечер, перед сном, девочка повторяла его за мной как молитву:
Иисус, Пастырь добрый, услышь меня
И благослови Твою маленькую овечку в этот вечер.
В темноте ночи будь со мною рядом
И сохрани меня невредимой до рассвета.
Я думал, что мне всегда будет нравиться молитва, которой нашу гостью научила мать. Я же никогда не молился сам — дедушка не учил меня этому. Не знаю, научила ли бы меня мама молиться, если бы была жива. Думаю, что да.
Тогда я очень плохо знал Библию. Дедушка не питал к ней никакого интереса и никогда ее не читал. У него была Библия большого формата, но она всегда лежала на крышке комода как некое украшение, и если бы однажды я не взял ее, чтобы из любопытства взглянуть на старинные гравюры, встречавшиеся иногда на ее страницах, то никто бы так и не открыл эту книгу.
На нашем острове воскресенье ничем не отличалось от всех остальных дней. Дедушка, как обычно, работал в саду или читал газету, а я бесцельно бродил по острову, делал уроки или помогал по дому, то есть занимался своими обычными делами. У нас не было церкви, которую мы могли бы посещать, поэтому ничего не выделяло воскресный день из череды других дней.
