– Ну а теперь, по щучьему веленью, по моему хотенью – поезжайте, сани, домой сами…
Помчались сани домой. Как в деревню заехали, где недавно проезжали и где Емеля подавил, помял много народу, на него сразу накинулись. Ухватили, с возу его тащат, бьют да бранятся.
Видит Емеля, что дело плохо, и говорит потихоньку:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – ну-ка, дубинка, обломай-ка им бока…
Та из саней выскочила и начала всех подряд колотить. Народ прочь кинулся, а Емеля домой приехал – да и на печь.
Много ли времени прошло, мало ли, а услышал царь о проделках Емелиных да и посылает за ним офицера – Емелю найти и во дворец привезти.
Приезжает к Емеле офицер, в избу заходит и спрашивает:
– Это ты Емеля-дурак?
А тот с печки:
– На что я тебе сдался?
– К царю тебя повезу, давай одевайся скорее.
– Не, – говорит Емеля – Мне неохота…
Офицер рассердился, закричал, полез к Емеле с кулаками, а тот и говорит потихоньку:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – дубинка, обломай-ка ты ему бока…
Дубинка из-под лавки выскочила и давай офицера колотить, тот еле-еле ноги унёс.
Удивился царь, что его военный не смог с Емелей справиться, и посылает тогда к Емеле боярина:
– Ступай да и привези ко мне во дворец Емелю-дурака. А ежели не привезёшь – с плеч голову сниму.
Взял с собой боярин пряников, конфет да изюму, в избу вошёл да к невесткам – спрашивать у них, что Емеля любит.
– Емеля любит, когда его попросят ласково да кафтан красный пообещают дать – вот тогда он всё сделает, можно что хочешь просить.
Угостил боярин Емелю конфетами да пряниками и говорит:
– Емеля, а Емеля, поедем со мной к царю.
– Не, мне неохота, мне и тут тепло.
– Емеля, а Емеля, ну поедем, там тебя будут вкусно поить, сытно кормить, пожалуйста, поедем.
– Не, мне неохота…
– Ну, Емеля, ну, поехали, тебе царь кафтан красный подарит, сапоги да шапку.
Подумал-подумал Емеля да и согласился:
– Ладно, только ты ступай вперёд, а я за тобой вслед пойду.
Уехал боярин, а Емеля ещё на печи полежал да и говорит:
– Не хочется мне с печи слезать. Ну-ка, по щучьему веленью, по моему хотенью – поезжай, печь, к царю сама.
Тут углы в избе затрещали, стена вылетела, крыша зашаталась, а печь сама на улицу вышла да и пошла по дороге прямо к царским палатам.
Смотрит царь в окно, удивляется:
– Что это за чудо такое?
А ему боярин отвечает:
– А это к тебе, царь-батюшка, Емеля на печи едет.
Въехал Емеля на печи да прямо в царские палаты.
Царь испугался да и говорит:
– На тебя жалуются! Ты народу много подавил.
– А зачем они сами под сани лезли? – отвечает Емеля.
В это время в окно Марья-царевна, дочь царская, выглянула. Увидал её дурак в окошке, понравилась она ему, он и говорит потихоньку:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – пусть Марья-царевна меня полюбит… А пока ступай-ка, печь, домой…
Развернулась печь да и домой поехала, в избу зашла и на прежнее место встала. А Емеля всё на печи лежит-полёживает.
А в это время во дворце начались крик да слёзы. Марья-царевна в Емелю влюбилась, по нему сохнет, скучает, жить без него не может, хочет замуж. Царь-батюшка, как узнал об этом, так расстроился, опять боярина к себе позвал да и говорит ему:
– Иди да приведи ко мне Емелю. А не то сниму тебе голову с плеч.
Накупил боярин вина сладкого, да мёда хмельного, да закусок разных да и поехал к Емеле. Входит в избу и начал Емелю угощать.
Емеля наелся, напился и спать лёг. А боярин его в сани положил да и к царю повёз.
Царь сразу же тотчас велел большую бочку дубовую прикатить. В бочку посадили Марью-царевну с Емелей, бочку законопатили, засмолили и в море бросили.
Много ли, мало ли времени прошло – проснулся Емеля, видит – тесно, темно:
– Где же это я?
А в темноте ему кто-то отвечает:
– Ой, Емелюшка! Нас с тобой в бочку засмолили да в синее море бросили.
– А ты кто такая?
– Я – Марья-царевна.
Тогда Емеля и говорит:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – буйные ветры, бочку выкатите на берег сухой, на песок жёлтый…
Буйные ветры подули. Море взволновалось, бочку на сухой берег выкинуло. Марья-царевна и Емеля из бочки вышли. Марья-царевна спрашивает:
– Емелюшка, а где же мы с тобой жить-то будем? Построй хоть избушку какую-нибудь.
– Не, – говорит Емеля. – Мне неохота…
Тут Марья-царевна заплакала, тогда Емеля и говорит потихоньку:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – пусть стоит здесь дворец каменный с крышей золотой…
И только он это сказал – сразу перед ними появился дворец каменный с крышей золотой. Кругом сад цветущий, зелёный; и птицы в саду поют, и цветы цветут. Емеля с Марьей-царевной во дворец вошли, у окошечка сели.
– Емелюшка, а можно тебе стать красавчиком неписаным?
Тут уж Емеля думал недолго:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – хочу стать красавцем писаным, молодцем добрым.
И как только сказал – так сразу в красавца и превратился. Ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в это время мимо царь на охоту едет и видит – на месте, где раньше ничего не было, стоит дворец.
– Это кто такой без моего разрешения да на моей земле дворец свой поставил?
И послал боярина узнать, кто во дворце живёт. Боярин побежал, под окошком встал, спрашивает.
А им в ответ Емеля из окна:
– Пусть царь ко мне в гости заходит, я сам ему скажу.
Царь во дворец заехал, его Емеля встречает, во дворец ведёт, за стол сажает. Начинают они пировать. А царь пьёт, ест и никак не надивится:
– Да кто же ты есть такой, добрый молодец?
– А помнишь Емелю-дурачка, который к тебе на печи приезжал, а ты потом велел его вместе со своей дочкой в бочку засмолить да в пучину морскую бросить? Вот я и есть тот самый Емеля. И если захочу, то всё царство твоё разорю да уничтожу.
