— Защити его, Страйкериус. От этого зависит твоесуществование. Помни, я убью тебя, чтобы защитить его.
Страйкер заставил себя подождать, пока она скроется из виду,прежде чем скривить губы в отвращении. Он не мог поверить, что когда-то былдостаточно глуп, думая, что Аполлими любит его как сына. Что она будет защищатьего и заботиться о нем так же, как об Ашероне. И каждый год, что прошел смомента, когда Страйкер забрал жизнь собственного сына, доказывая ей своюпреданность, он был вынужден видеть правду об отношениях с «его» матерью,только увеличивал его горечь.
— Разорви его на куски, Война, — сказал он, взглянув назад всфору. Он жаждал крови. К сожалению, там ничего не было. Никаких признаковВойны, Ашерона или Савитара.
Гневно зарычав, Страйкер швырнул сфору об стену, разбиваяее. Куда, к дьяволу, они все подевались?
— Война сбежал.
Артемида подняла взгляд, услышав гневное заявление Ареса,появившегося в центре Зала Богов, где она и остальная часть греческого пантеонаустроили маленький пир.
Ее отец, Зевс, бранясь, поднялся с трона.
— Что ты сделал?
Высокий и светловолосый, с мускулами, доведенными досовершенства ежедневными тренировками, Арес поднял руки вверх, сдаваясь.
— Я ничего не делал. Его освободил Страйкериус, сынАполлона.
Артемида почувствовала, как бледнеет при упоминанииплемянника. Если в этом участвовал Страйкер, у него могла быть только однацель.
Ашерон.
И, по всей вероятности, Аполлими вместе с Ашероном будутвинить ее за это нападение. Как будто она могла осмелиться…
Афина резко поднялась на ноги. Она двигалась так быстро, чтофилин на ее плече всполошился и взлетел к зальным балкам. Золотые латымгновенно закрыли ее, когда она повернулась лицом к Зевсу.
— Мы должны вызвать и собрать как можно больше других богов.Нам не придется долго ждать, пока Война снова обратит на нас свой взор.
Зевс кивнул в знак согласия.
— Вызови Гермеса и отправь его за ними. Что же до остальныхиз нас, давайте готовиться к войне.
Артемида проигнорировала каламбур отца и отправилась из ЗалаБогов в свой собственный золотой храм. Оставшись одна в опочивальне, онаиспользовала свои силы, чтобы найти Ашерона. Он был жив, но ему было больно.Она с облегчением выдохнула.
Несмотря на то, что он ненавидел ее и через несколько недельсобирался жениться на другой женщине, а она отчаянно хотела причинить ему заэто боль… Она все еще любила его, и последнее, чего она хотела, — увидеть егоубитым после всего, что они разделили за последние столетия. Сердце их дочерибудет разбито, если Артемида позволит ему умереть. Но как она могла защититьего, если он не хотел даже разговаривать с ней?
Не успел этот вопрос прийти ей в голову, как она осознала,каким образом можно остановить Страйкера раз и навсегда…
Зефира.
Столетия назад, прежде чем Аполлон проклял расу аполлитов,демонесса нашла укрытие в одном из ее святилищ. Сначала Артемида хотелаотправить ее обратно, но сочувствие к женщине перевесило. Она тоже была преданамужчинами, и в то время, когда Зефира просила ее об укрытии, Артемида была злана Аполлона и хотела дать сдачи своему высокомерному брату. В редкий моментсочувствия она позволила Зефире остаться в Греции.
Вовсе не представляя, насколько это решение однажды станетполезным.
— Зефира? — сказала она, призывая женщину.
Та мгновенно появилась в комнате.
Артемида была чрезвычайно высокой, а Зефира — миниатюрной.Но даже так, сверхъестественные силы давали ей преимущество надо всеми, кромебожеств. Длинные светлые волосы, заплетенные в косу, спускались по спине, и,для неосведомленных, она выглядела как обычная двадцатисемилетняя женщина, а неодиннадцатитысячелетняя воительница, которой была.
Она почтительно склонила голову.
— Моя богиня?
Артемида остановила свой взгляд на крошечной женщине.
— У меня есть для тебя задание. Думаю, тебе понравится.
— А именно?
— Убить Страйкериуса.
Зефира подняла подбородок, ее черные глаза расширились.
— Сына Аполлона?
А еще он был мужчиной, предавшим Зефиру столетия назад. И,хотя по крови он был племянником Артемиды, она испытывала к нему не большелюбви, чем он к ней. Оба сражались слишком долго и слишком жестоко, так что вих сердцах не осталось ничего, кроме ненависти.
Пришло время покончить с этим и с ним.
— Да.
Обсидиановые глаза Зефиры загорелись наслаждением.
— Покажите мне, где он, богиня, и я сделаю так, что выбудете гордиться.
Страйкер, держа убежища открытыми, созывал своих даймонов повсему миру с требованием собраться в Калосисе. Аполлими думает, что он делаетэто в соответствии с ее приказами защитить Ашерона. На самом деле Страйкернамеревался использовать их в качестве пешек, чтобы заполучить Ника и Эша. Еслине останется ничего иного, они займут этих двоих, пока Война не перережет имглотки.
Кровь за кровь.
Ник убил любимую сестру Страйкера, а Ашерону придетсяумереть, потому что не в характере Страйкера позволить этому ублюдку победитьпосле стольких веков. Аполлими уничтожила его. Будет справедливо, если онотплатит ей тем же. Она забрала сына Страйкера. Страйкер заберет ее сына.
Еще одна вспышка света указывала на новое прибытие. Страйкервыжидал, желая увидеть характер этого новобранца-даймона. Как обычно, даймонприземлился плашмя на спину с громким: «Оох!». Потом мужчина захныкал какребенок, извиваясь на полу и воя от боли.
— Кажется, я сломал руку.
Страйкер длинно и обеспокоенно выдохнул. Он скучал по старымдням, когда даймоны и аполлиты были воинами. Когда они появлялись в его холле,твердо стоящие на ногах, уже готовые к битве. Новые поколения были практическитак же трогательно слабы, как и люди, которыми они питались.
Это был мир универсалов с соответствующим мышлением.Человечество больше не готовилось к войне и теснилось в городах, гдераспущенные нравы делали их легкими объедками. Сегодня даймонам не нужно былосражаться за пищу. Нужно было просто войти в любой бар или ночной клуб, найтипьяную женщину или мужчину и вытащить наружу, где вырвать глупую послушную душуиз их тела, чтобы прокормить себя. Не было никаких сражений. Никаких уговоров.
Фаст-фуд… даже для них.
Единственный вызов, который у них остался — это избегатьТемных Охотников и Ашерона в частности.
Вот почему Страйкер так сильно дорожил своей сестрой.Раздражающая до крайности Сатара всегда что-то замышляла. Всегда пыталасьпредать кого-то или обставить всех. Даже его. Это держало в напряжении иоттачивало мастерство.
