Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Однако выгодное географическое положение и высокая плотность населения Москвы – не единственные объяснения ее коммерческого успеха. Большую роль в этом сыграло присутствие в ней деловой аристократии, иначе говоря, элиты общества, вкладывающей средства в торговлю. Отсутствие в России XVIII века, в отличие Западной Европы, настоящей буржуазии побуждало часть русской аристократии проявить интерес к экономике, промышленности и торговле. Если Санкт-Петербург представал как город в первую очередь административный и культурный, привлекая к себе интеллектуалов и людей искусства, а также несколько паразитическую аристократию, Москва, со своей стороны, соблазняла разного рода деловых людей. В ней нравилось жить разбогатевшим благодаря займам аристократам. Они много тратили и одновременно одалживали средства, привлекая новых инвесторов и коммерсантов. Так они вносили большой вклад в процветание и развитие города. Кроме того, многие попавшие в немилость дворяне, лишившиеся должностей при дворе в Санкт-Петербурге, любили селиться в Москве и жить в свое удовольствие, в роскоши, наслаждаясь спокойствием. Они строили здесь прекрасные дворцы, они любили ходить в театры и клубы, такие как Английский клуб, расположившийся в доме князя Гагарина, а также прогуливаться по бульварам. Тверской бульвар, созданный в 1796 году, быстро стал излюбленным местом прогулок аристократии. Оказавшиеся проездом в Москве иностранцы удивлялись этому. «Количество дворян, проживающих в Москве, просто невероятно, – говорил Фортиа де Пиль. – В этом городе можно прожить много лет, но так и не увидеть всех его домов. Русские дворяне, которых в Петербурге много меньше, держатся при дворе или отправляют различные должности, не позволяющие им удаляться от него; так вот, когда они становятся свободными, они обосновываются в Москве, избавившись от давления двора, где присутствие монарха не позволяет им жить с размахом, приличествующим их состоянию. Действительно, в Петербурге нет ни одного из тех поражающих азиатской роскошью колоссов, множество которых мы видели в Москве и которые позволяют себе представить образ жизни восточных сатрапов»25. То же самое сказал Стендаль, когда открыл для себя в 1812 году этот город, куда пришел солдатом наполеоновской армии. В письме от 16 октября, адресованном графу П. Дарю, он писал: «Как Вы знаете, в Москве было четыреста или пятьсот дворцов, обустроенных с неизвестной в Париже очаровательной негой, какую встретишь только в счастливой Италии… Здесь жили восемьсот или тысяча человек, имевших от пяти до полутора тысяч ливров ренты. Что делать с такими деньгами?.У этих бедняг не было иных целей, кроме поиска удовольствий»26. Конечно, в словах и того, и другого есть некоторая доля преувеличения, но они, во всяком случае, позволяют увидеть особенности Москвы. Москва – город контрастов, в плане как пейзажей, так и населения.
Москва XIX век
Торговля велась в течение всего года, но особенно активно – зимой. В это время население увеличивалось, торговля кипела преимущественно в эту пору, лето же в большей степени было посвящено пополнению запасов. Фортиа де Пиль констатировал: «Население Москвы составляет от трехсот до трехсот двадцати тысяч душ летом, но зимой возрастает до четырехсот тысяч. Такая разница проистекает от того, что дворяне проводят лето в своих поместьях и забирают с собой туда много народу; кроме того, крупные сделки и большие закупки совершаются до окончания Карнавала, и иностранцы пользуются тем, что санный путь еще сохраняется, чтобы вернуться домой после того, как провели в городе почти всю зиму. Расстояния здесь не имеют значения: человек, проехавший сто или пятьдесят лье, чтобы купить сукна, полотна и т. п. (потому что в московских магазинах их закупают даже и для самых отдаленных областей), совершенно серьезно говорит вам, что он живет поблизости и что он возвращается домой, примерно так же, как жители Мелена или Понтуаза ездят в Париж и возвращаются к себе. Но все пропорционально; и хотя сто пятьдесят лье – это все-таки сто пятьдесят лье, люди незаметно привыкают к огромным расстояниям, разделяющим крупные города России»27.
В самой Москве подлинным экономическим центром был Китай-город. Там находился знаменитый Гостиный двор, то есть двор купеческий, возникший в XVII веке (1660–1665). Большой прямоугольник, защищенный каменными стенами с четырьмя сторожевыми башнями на углах, он являл собой комплекс складов, лавок и магазинов, сгруппированных по специализации. Француз П.-Н. Шантро насчитал там шесть тысяч лавок28. На большой площади вне стен группировались восточные купцы: армяне, греки, индийцы, татары и персы, продававшие специи, драгоценные камни и ковры. Гостиный двор, полный продавцов, покупателей и скоморохов, был похож на никогда не заканчивающуюся ярмарку. Сразу вспоминались базары в арабских странах или в Стамбуле. На французского путешественника Фортиа де Пиля произвела сильное впечатление толпа: «Движение в Москве очень значительное, – говорил он, – особенно в торговом квартале. Толпа там невероятная, а толчея постоянна: там встречаешь людей всех рангов и из всех стран; они толкаются, задевают друг друга, не обращая на это ни малейшего внимания. Даже первые дамы города не брезгуют приходить сюда за простейшими покупками: это очень приятная цель для прогулки, когда не боишься толпы, и тем более посещаемая, что другой такой мы в городе не знаем»29.
Определенно, небольшие лавочки, продающие продукты и ремесленные товары, заметно оживляли обстановку, и число их все больше увеличивалось в сердце динамичного города. Аристократия, богатая и активная, без колебаний инвестировала в дело свои деньги и свои связи. Иностранцы, в первую очередь, приехавшие с Востока, находили здесь свое место и надеялись разбогатеть. Москва предстает космополитичным городом, в котором смешивались знать и простонародье, бедняки и разбогатевшие выскочки, москвичи и иностранцы.
Присутствие многочисленных иностранцев
Москва славилась своим гостеприимством к иностранцам любого происхождения. Конечно, одни национальные общины интегрировались лучше, чем другие; на католиков смотрели менее благосклонно. Но в целом, русские власти привлекали купцов определенными экономическими привилегиями, что не очень нравилось русским купцам. Эти последние без колебаний жаловались на такие милости, глубоко несправедливые на их взгляд. Например, иностранные негоцианты платили лишь четверть таможенных пошлин при экспорте и три четверти при импорте товаров. Англичане уже давно пользовались такими милостями – еще с первых коммерческих контактов, завязавшихся между двумя странами в XVI веке, и создания в 1555 году английской торговой компании. Но для царей экономические выгоды стояли на первом месте, и они не соглашались урезать привилегии иностранцев под давлением местных купцов. Екатерина II даже подумывала о том, чтобы распространить их и на другие нации, поскольку хотела расширить торговлю, прежде всего, средиземноморскую, через Черное море. В конце XVIII века для России большую важность приобрела дискуссия о свободе торговли, а также поиски новых торговых путей, которые должны были обогатить империю и, в первую очередь, Москву.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
