Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Тем же вечером, зайдя в гости к подруге, я рассказала ей об этом. Она сочувственно разохалась и посоветовала сходить к врачу, что я и сделала. Пришла в поликлинику, в которой не была уже много лет, кажется, последний раз я посещала это медицинское учреждение, когда однажды сильно обожглась и мне нужно было делать ежедневные перевязки. Это произошло лет пятнадцать назад, не меньше. Я оглядывала давно забытые обветшалые стены, переводила взгляд на советские банкетки и как-то потеряла ощущение времени. Из задумчивости меня вывел голос пожилой женщины: «Вы последняя в 308-й?» Я подняла глаза и увидела перед собой старушку лет восьмидесяти, немного сгорбленную, с помутневшими, но все равно светящимися какой-то внутренней радостью глазами и абсолютно седыми волосами. «Да, я. Садитесь, пожалуйста!» – опомнилась я и, увидев, что свободных мест больше нет, уступила свое. Она доброжелательно улыбнулась и ответила: «Да вы просто подвиньтесь, здесь на двоих места хватит!»
Я так и сделала, и уже было опять впала в прежнее состояние, как вдруг старушка вновь вывела меня из задумчивости.
– Такая жара стоит, и мы все недовольны этим, ворчим, – проговорила моя соседка, – а ведь напрасно!
Я посмотрела на нее, пытаясь понять, чем могу поддержать этот разговор, но ничего не приходило в голову. Погода действительно стояла необычайно жаркая для мая. Последние две недели редко было меньше тридцати градусов.
– А на самом деле это мы с вами виноваты в том, что на улице так жарко! – продолжала моя неожиданная собеседница.
– Мы с вами?! – недоуменно переспросила я.
– Ну, не только мы вдвоем, но вот и та женщина напротив, – при этих словах полная дама лет пятидесяти удивленно зыркнула на мою компаньонку, – и вот тот мужчина в конце коридора.
Мне совершенно не хотелось продолжать разговор с явно нездоровой пожилой женщиной. Но ей, казалось, было все равно, слушает ли ее кто-нибудь.
– Ведь мы постоянно злимся на всех, закрываемся изнутри на сто замков, а так нельзя. Добрее нужно быть, отзывчивее. Умри человек сегодня на улице, сотни людей пройдут мимо и даже не оглянутся. А ведь это все создает такие проблемы, такие проблемы. – Сумасшедшая старушка покачала головой.
Я бессознательно, отрешенно улыбнулась, подошла моя очередь. Врач осматривала меня, а я все думала о том, почему старушка заговорила со мной обо всем этом. Потом меня направили на анализы, к другим специалистам, заявлявшим о том, что они толком не знают, что со мной происходит.
По большому счету, я пока не чувствовала себя хуже, однако наличие непонятного заболевания в лимфосистеме все же заставляло меня испытывать внутреннее беспокойство. К тому же я стала больше уставать, чаще пребывала в подавленном настроении.
С каждым днем я все чаще задумывалась о том, что, умри я завтра, хотя к этому нет никаких предпосылок, я бы жалела, что не сделала в своей жизни ничего особенного, выходящего из ряда рутинных обыденных действий. Я не говорю сейчас о подвигах или каких-то, например, крупных благотворительных делах. Просто о чем-то, что можно было бы вспомнить и завтра, и послезавтра, и спустя пятнадцать лет и даже позже. Поступок, которым бы я гордилась.
Я тщетно попыталась найти ответ в картах, но они упорно давали весьма расплывчатые прогнозы. Я посетила потомственную ясновидящую, но и она не сказала ничего определенного. Иногда вечерами я садилась в свою старенькую «праворукую» «Тойоту» и ехала куда-нибудь в парк, для того чтобы просто побродить по весенним аллеям и попытаться собраться с мыслями, постараться услышать саму себя, понять, чего же мне хочется. Я словно предчувствовала, что должна что-то сделать.
Как-то раз после работы я отправилась в Царицыно. Гуляя по парку, я вдыхала запах свежей, еще не запыленной листвы, переплетавшийся с ароматом чуть влажной земли, смотрела на заходящее солнце и думала о том, как много я не замечаю в повседневной суете, о том, сколько красоты проходит мимо меня. Я настолько ушла в созерцание природы, что не заметила, как ноги сами привели меня на место, которое я любила с детства. Я даже не знаю, чем раньше была эта груда камней. Сейчас же она напоминала не то разрушенное строение, не то ворота. С левой стороны, если стоять лицом к пруду – отвесная стена, с правой – пологая лестница на вершину некоего подобия башни. В детстве, когда мы приезжали сюда с родителями, мне всегда хотелось вскарабкаться туда, но они запрещали мне это делать. В юности я иногда приезжала сюда одна и даже несколько раз забиралась наверх. Сейчас мне снова захотелось оказаться на башне. Я неуверенно, в офисных туфлях на высоких каблуках, начала шагать по ступеням. Подозреваю, какой комичный у меня был вид, однако сейчас меня это меньше всего беспокоило. Я поднималась все выше и спустя некоторое время очутилась наверху. В парке стояла странная тишина, народу, несмотря на теплую погоду и время дня, было очень мало, что меня несколько удивило. Я уселась прямо на кирпичную кладку, свесила ноги вниз, вглядываясь в просматривающийся сквозь листву пруд, и задумалась о чем-то, не особо пытаясь даже понять, о чем именно. Мне просто нравилось ощущение умиротворения, которое царило внутри меня. Я давно уже не чувствовала такой глубокой внутренней гармонии.
– Извините, – услышала я женский голос за спиной и, вздрогнув, повернулась. Позади меня стояла дама преклонного возраста. Не совсем понимая, как она взобралась сюда, я недоуменно смотрела на нее.
– Извините, что беспокою, – сказала она, – я вижу, вам очень хорошо в одиночестве… Но я хотела кое-что у вас спросить.
«Опять какие-то сектанты», – пронеслось у меня в голове. Знаете, в парках часто встречаются люди, предлагающие или принять Иисуса в свое сердце, или что-нибудь в этом роде. Но я кивнула:
– Да?
– Вы когда-нибудь думали о том, что в мире все очень быстро меняется и что завтрашнего дня может просто не быть? – поинтересовалась старушка.
– А что? – нервно спросила я. Она меня раздражала, и мне вовсе не хотелось вступать с ней в полемику.
– Да нет, ничего особенного. Просто грустно понимать, вот так на старости лет, что ничего уже нельзя изменить. Что могла бы сделать так много, а успела всего ничего. – Она говорила очень убежденно, страстно. И хотя на вид старушка была вполне нормальной, прилично одета, с доброжелательным улыбчивым лицом, меня она пугала.
– Да, наверное, – сухо ответила я, всем своим видом показывая, что не хочу продолжать разговор.
– Вы уж простите, что нарушила ваш покой. Я не хотела, просто, знаете, пожилым людям так не хватает общения. – Ее лицо вдруг стало очень серьезным. – Знаете, о чем я жалею? О том, что упускала многие возможности из страха делать что-то одной. Я не ездила в интересные места, не ходила в кафе, музеи, в которые очень хотела попасть, просто из-за того, что не было компании. Так обидно. – Она пристально глянула мне прямо в глаза, отчего я внутренне поежилась.
– Я тоже часто не делаю чего-то лишь только потому, что боюсь оказаться в одиночестве, – услышала я свой голос как будто со стороны. – Вот недавно собиралась в отпуск, но не поехала…
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
