Шеннон передернуло. А ведь отчасти он прав, подумалось ей.
— Конечно, нет, — все же соврала она.
— Да что вы говорите, мисс Келлер, — усмехнулся Люк. — Но я ведь уже сказал, что мне помощь не нужна.
Шеннон поджала губы.
— Я слышала.
— Да не услышала.
Шеннон не удостоила его ответом.
— А известна ли тебе история этого ранчо?
— Настолько, насколько мне это нужно. — Тон Люка не вдохновлял на продолжение этой темы, однако Шеннон решила не обращать внимания на подобные мелочи. Она тоже может быть упрямой. — Ранчо Кресент одно из последних уцелевших ранчо в этих местах. В начале века оно принадлежало семейству Кресент. Последний представитель семейства, Миллард, устроил на ранчо рок-клуб. Он пустил на это все деньги, которые следовало вкладывать на поддержание хозяйства и реставрацию. Однако во времена Великой депрессии он разорился. С тех пор ранчо сменило дюжину владельцев, пока тридцать лет назад его не приобрел Гас Блэкхок. Говорят, он приобрел его для своего сына Гаррета. Но Гаррет и не думал переезжать, поэтому Гас начал сдавать ранчо в аренду. Старик надеялся, что сынок одумается и приедет.
— Благодарю за ценную информацию, — усмехнулся Люк.
— Прости, — глухо извинилась девушка. — Я полагала, тебе будет интересно услышать о прошлом, чтобы знать, чего избегать в будущем.
— Я и так знаю.
— Это твое дело. Только имей в виду, я ужасно упряма. — Шеннон передернуло: лучше бы она промолчала. — Извини, мне не следовало этого говорить.
— К чему извиняться за правду? — удивился он.
Шеннон замолчала. Оставив попытки возобновить разговор, она грустно оглядывалась по сторонам. Жаль, что ей так и не удалось убедить Люка принять ее помощь, чтобы вернуть пастбищам былую роскошь — высокую сочную траву.
Достигнув конюшни, Люк спешился и помог ей.
— Ты доберешься сама до города?
— Да, — уверенно заявила она, хотя ноги у нее подкашивались.
Словно не доверяя ее словам, Люк приподнял ее подбородок. Наклонил голову и заглянул ей в глаза.
— Я же сказала, мне лучше, — заверила она. Но Люк и не думал ее отпускать. Он внимательно разглядывал ее лицо.
— Красотка, — просипел он, криво ухмыляясь. — Какая же ты красотка!
В его устах комплимент звучал оскорбительно. Шеннон резко отдернула голову, рискуя при этом снова свалиться. Она отвернулась, достала из кармана ключи от машины и, превозмогая слабость, потянулась к дверце автомобиля. Но Люк опередил ее.
— Ну уж нет, в таком состоянии одну я тебя не отпущу, — категорично заявил он. — Я сам отвезу тебя в город.
— Ни в коем случае, — взвилась Шеннон, сверкнув глазами. — Ты и так много для меня сделал.
— Не так уж и много. — С этими словами Люк выхватил у нее ключи. — Я сейчас вернусь.
Застыв в беспомощной ярости, Шеннон наблюдала за ним. Люк завел лошадей в конюшню, расседлал и выпустил в загон. Как ей хотелось погнаться за ним и потребовать вернуть ключи! Хотя надо признаться, он прав. Она не в состоянии сейчас вести машину. Даже догнать его ей не под силу.
Признав поражение, Шеннон тем не менее забралась в машину и уселась за руль. Сложив руки и грозно поджав губы, девушка решила не сдаваться без боя. Однако ее боевой настрой нисколько не смутил Люка. Бесцеремонно отодвинув ее, он занял ее место.
— Думаю, излишне уточнять, что этот транспорт принадлежит агентству и только его служащие имеют право им пользоваться? — спросила она.
— Ты права. Ничего хорошего я в этом не вижу. Пристегнись.
— А как ты доберешься домой?
— Поймаю машину.
Повернувшись к нему лицом, Шеннон принялась изучать его профиль с выступающей вперед челюстью. Настоящий головорез!
Она саркастично усмехнулась.
— Будем надеяться, тебе повезет.
— Спорим, что сумею тебя удивить.
— Только не сегодня, — устало возразила девушка. — Ты меня уже ничем не удивишь.
Остановившись на красный свет, мужчина бросил взгляд в ее сторону.
— Вижу, вы не дипломат, мисс Келлер. — Да, встреча с вами, мистер Фаради, изменила меня.
Он лишь сухо рассмеялся в ответ. Шеннон молчала. В ней кипела беспомощная ярость, и это выбивало ее из колеи. Ни разу в жизни она не встречала такого деспота, фанатично убежденного в своей правоте.
Она уставилась в окно. Они проезжали мимо роскошных пастбищ семейства Макадам с зеленеющей сочной травой, которые переходили в прерии с развевающимися на ветру лавандовыми бутонами. А ведь еще два года назад на эти пастбища было страшно взглянуть. Только благодаря их вмешательству и тщательному уходу за землей самого Макадама удалось добиться таких результатов. Но она не собирается распинаться перед ним, пусть делает как знает.
Шеннон пыталась убедить себя, что ее это не касается, она сделала все, что могла. И тем не менее ее самолюбие было сильно задето.
— Нечего дуться, все равно я не передумаю, — заявил он, искоса взглянув на девушку. Шеннон сложила руки на груди.
— Даже если ты прикусишь свою пухлую нижнюю губку и разрыдаешься, это меня не разжалобит, — продолжал он.
— И не надейся. Я не нуждаюсь в подобных дешевых приемах. Я специалист в своем деле. — Девушка гордо вскинула подбородок.
Люк не ответил. Что-то вроде усмешки мелькнуло на его лице.
Через двадцать минут они достигли Таранта, и она показала ему дорогу к небольшому зданию из красного кирпича, где располагался офис их агентства. Окна Вилли выходили как раз на стоянку. Заметив промелькнувшую за закрытыми жалюзи тень, Шеннон поняла, что он у себя и наблюдает за ними. Наверняка выговорит ей за то, что позволила Люку вести служебную машину. Впрочем, плевать! Ей тоже есть что сказать ему.
Люк припарковался и, выйдя из машины, поспешил ей на помощь. Не успела Шеннон взять свой органайзер и дотянуться до ручки дверцы, он уже протягивал ей руку, не дав сказать ни слова.
— Только не притворяйся, что безумно мне благодарна.
— Хорошо, — раздраженно ответила она.
— А в таком случае не будем лицемерить и желать друг другу удачи. Сегодня нам обоим не повезло. — Он коснулся краев шляпы своими мозолистыми пальцами, после чего развернулся, зашагал к дороге и благодаря своим длинным ногам и легкой походке довольно быстро скрылся из виду.
Проводив его взглядом, Шеннон облокотилась о машину и призадумалась.
— Что за человек этот Люк Фаради? — прошептала она, усмехнувшись. Чем больше его узнаешь, тем загадочней он становится.
За проведенные в его обществе три часа ей посчастливилось испытать всю палитру человеческих эмоций — от восхищения до негодования. Не удивительно, что голова идет кругом.
