— Ридли!
Посол сам отыскал его в толпе приглашенных и уже шел навстречу в сопровождении высокого седовласого джентльмена. Николас улыбнулся начальнику. Этот живой, немного тучный мужчина, более похожий на радушного хозяина трактира, нежели на серьезного политика, вызвал у него симпатии с самой первой встречи.
— Добрый вечер, господин посол, — приветствовал он подошедшего.
— Оставьте, Ридли, к чему столько официальности. Мне вполне хватает ее на дипломатических мероприятиях. Разрешите познакомить вас с моим старинным другом. — Посол представил спутнику Николаса, затем сказал: — А это сэр Роберт Сэвилл. Он один из ваших предшественников, Ридли. Поверьте, если кто из европейцев и знает Японию, так это он.
— Вы мне льстите, — проявил скромность сэр Роберт. — Кроме того, нас нет нужды представлять друг другу, мы уже встречались с мистером Ридли в Англии. Я даже гостил в поместье его отца. Правда, тогда он был еще подростком и вряд ли помнит об этом…
— Что вы, сэр Роберт! Такие встречи не забываются. Я горжусь тем, что такой серьезный человек, как вы, проявил внимание к глупому мальчишке, каковым я тогда был.
— Так вы, я вижу, старые знакомые. Значит, вам есть о чем поговорить. — Посол улыбнулся и добавил: — Тогда с вашего разрешения я удаляюсь, чтобы перекинуться парой слов с господином Инамурой…
Оставшись вдвоем, мужчины окинули друг друга изучающим взглядом и, очевидно оставшись довольны увиденным, продолжили начатую беседу.
— Вот уж не думал, сэр Роберт, что наша новая встреча состоится в Японии. Мне казалось, что по истечении срока службы в посольстве вы должны были вернуться на родину, в Англию…
— Я и сам не знал, что предпочту встретить старость именно здесь. Однако Япония — потрясающая страна. Нравы и образ жизни ее обитателей сложны для восприятия европейца, но когда постигаешь скрытый смысл многовековой японской культуры, то понимаешь: это привязанность на всю жизнь. Я действительно полюбил здешние закаты, цветение сакуры по весне, гибких, словно ивовые ветви, женщин в красочных кимоно…
— Вы поэт, сэр Роберт, — с улыбкой заметил Николас.
Пожилой джентльмен сумел в течение нескольких минут всецело завладеть его вниманием. И если бы не обязательное присутствие на приеме, он предложил бы ему продолжить разговор о Японии в каком-нибудь более спокойном месте за чашечкой саке.
— Я не поэт, Ридли. Я старый романтик, каковым и вы когда-нибудь станете. Хотите того или нет, а эта страна уже вливается в ваши жилы, смешиваясь с кровью и заставляя сердце учащенно биться при звуках сямисэна. — Сэр Роберт похлопал Николаса по плечу. — Вам уже доводилось бывать в «цветочном квартале» и наслаждаться общением с гейшами? Если нет, то я могу взять вас собой как-нибудь. Уверяю, после этого вы станете иначе смотреть на окружающий мир.
— Не думаю, что японские куртизанки лучше английских. Разве что есть в них для нас, европейцев, некая доля экзотики. — Николас скептически приподнял бровь.
— Не спешите с выводами, Ридли, — мягко предостерег его сэр Роберт. — Вы, насколько мне известно, проявили себя талантливым дипломатом в Европе. Если хотите добиться успеха здесь, то должны постичь все, чем так славится эта страна. Гейши — это не женщины, которых можно купить за деньги, это сама сущность японской культуры. Покорите хоть одну из них, и перед вами раскроются многочисленные двери…
Сэр Роберт не смог высказать до конца начатую мысль, поскольку его прервала внезапно возникшая рядом молодая женщина.
— Вот ты где, дядя Берт! — воскликнула она. — Разве мы не собирались ехать в «Опера-Сити», слушать «Мадам Баттерфляй»?
— Ридли, разрешите, я вас представлю моей племяннице. Мисс Лаванда Лир — моя родственница, на днях прибыла из Лондона, чтобы навестить меня. Она несколько импульсивна и прямолинейна, но ведь это совсем небольшой недостаток для молодой и очаровательной женщины. Не правда ли?
Николас обратил взгляд на подошедшую, и в его глазах промелькнул интерес. Темноволосая красавица смотрела на него не так, как он привык. В ее зеленых глазах не было восхищения, неизменно возникающего у особ противоположного пола, сталкивающихся с ним.
Нет, она смотрела на него с ленивым любопытством, как ученый, по привычке наблюдающий хорошо изученный им вид живого существа. Впервые в присутствии женщины Николас испытал некую неловкость, поэтому даже обрадовался, когда она взяла инициативу разговора в свои руки.
— Я много слышала о вас, мистер Ридли, от наших общих знакомых лондонских дам, — сказала она.
— Тогда представляю, что вы обо мне думаете, — усмехнулся Николас.
— Я думаю, что вам безразлично мое мнение.
Она сверкнула глазами и направилась к выходу, сообщив дяде, что будет ожидать его в машине.
Николас криво улыбнулся. Сэр Роберт оказался прав: эта женщина далеко не салонная скромница. Конечно, ему и раньше приходилось сталкиваться с разного рода поборницами феминизма. Обычно он ставил этих самоуверенных особ на место, но не в данном случае. Николас впервые спасовал, и — самое интересное — не знал почему…
Сэр Роберт занял место рядом с Лавандой, и машина плавно тронулась с места. Некоторое время они ехали молча, наблюдая сквозь стекла за ночной жизнью посольского района Раппонги.
Первой нарушила тишину Лаванда. Она вспомнила взгляд, которым ее наградил Николас при знакомстве, и, весело хихикнув, заметила:
— Наверняка он решил, что я одна из тех чудовищных феминисток, которые, оказавшись с мужчиной один на один, бьют его коленом в пах и вызывают полицию.
— Не понимаю, неужели ты надеешься подобным поведением соблазнить Ридли? Боюсь, его первое впечатление о тебе было не самым лестным, — произнес сэр Роберт, укоризненно качая головой.
— Именно этого я и добивалась. Чем хуже он станет думать обо мне, тем сильнее будет контраст… — Лаванда осеклась, словно сболтнула лишнего.
Сэр Роберт подозрительно посмотрел на нее, но промолчал…
Да, контраст определенно должен быть ярким, иначе весь придуманный ею план рухнет словно карточный домик. Осознав, что без помощи профессионала не обойтись, Лаванда решила обратиться к авторитетному лицу. В этом ей неожиданно помог Хидэмаро. Используя одному ему известные связи, он устроил для нее необходимую встречу.
В данную минуту Лаванда шла вслед за ним по вымощенной камнями дорожке, ведущей к изящному чайному павильону, окруженному садом. Именно здесь, по словам старого слуги, ее ожидала Итисудзу-сан — самая прекрасная гейша в «мире цветов и ив».
Не успели они подойти к входу, как черные лакированные двери гостеприимно раздвинулись. Возникшая в проеме пожилая прислуга приветствовала их низким поклоном и пригласила войти, сообщив, что Итисудзу-сан уже ожидает уважаемых гостей в маленькой гостиной.
Оставив обувь при входе, Лаванда надела хлопчатобумажные носки, предусмотрительно захваченные Хидэмаро из дома, и, подбадриваемая его кивком, последовала за служанкой уже в одиночестве.
