Вера действительно не сумела сдержать улыбку. Уж очень заразительно сиял этот парень.
— Четыре, если без ушей. Направление, пожалуйста.
Мужчина выдернул закладку из книги и протянул ее Вере.
— Вот, пожалуйста!
Вера взяла направление и пробежала его глазами.
— Наверное, перекупались?
— Вы угадали! — радостно подтвердил мужчина. — В Коктебеле. В Сердоликовой бухте. Напоследок.
— Ничего страшного, — утешила его Вера.
— Да, конечно, ничего страшного! — опять охотно согласился он с ней. — Одним ухом больше, одним меньше, тем более средним! Они только мешают, эти уши, за дверную коробку цепляются, когда домой возвращаюсь. Это если носом удается не зацепить. Видали, какой?
Он развернулся в профиль и продемонстрировал Вере внушительный нос с изящной горбинкой посередине.
Вера усмехнулась и еще раз глянула в направление.
— Очень милый носик, между прочим. Только уколов все равно не надо бояться. Ведь вы, пациент Левин, боитесь уколов?
Он возмутился:
— Кто? Я?! — и немного запнулся, словно обдумывая свои слова. — В общем… э-э-э… Да, боюсь, если честно. Опять вы угадали!
Не бойтесь! — подбодрила его Вера. — Этот прокол я сделаю совершенно незаметно для вашей несчастной ягодицы. А также для вашего среднего уха. Ложитесь. Сбитый с толку Левин лег на кушетку и приспустил брюки и трусы. Вера умело набрала лекарство в шприц, протерла место укола ваткой и ловко уколола.
— Ну, вот и все! Поднимайтесь.
— Уже? — искренне изумился мужчина. — Я и в самом деле ничего даже не почувствовал. Здорово!
Он натянул брюки и встал.
— А ведь я, признаюсь, не слишком поверил бабулькам в очереди. Спасибо вам и извините меня за дурацкий спектакль! Это от страха. Правда. Кстати, меня зовут Илья.
— А я Вера… — улыбнулась девушка. Илья ответил ей улыбкой, но на этот раз несколько растерянной. И взял с топчана принесенную с собой книгу. Вера с любопытством глянула на обложку: издательство «Посев», «Краткий справочник-словарь путешественника. Русский — иврит. Иврит — русский». Интересно, зачем эта книга симпатичному мужчине в расцвете лет?
— Скажите, милая Вера, — вкрадчиво спросил Илья, — а на сколько всего уколов меня приговорили?
— На десять, — ответила она. — Вы же говорили с врачом. Это норма.
— Жалко, — неожиданно вздохнул Илья. — Лучше бы на сто. Или на сто тысяч…
И внимательно посмотрел Вере в глаза. И она почему-то смутилась от этого пристального взгляда…
Ни Вера, ни Юля, разумеется, даже не подозревали, что, вернувшись домой, Илья поспешил поделиться новостью с матерью. Они были друзьями и тайн друг от друга почти не имели.
— Мам, я сейчас ходил на укол. А там такая медсестра… Я такой девушки никогда не встречал… Глаза, как два водохранилища. А уколы как делает! Я даже ничего не почувствовал.
— Перестань листать книгу! Лучше ешь спокойно! Почитаешь потом, — строго сказала мать. — И эта твоя необыкновенная медсестра, конечно, не еврейка?
Илья пожал плечами.
— Да какая разница?
Хотя он прекрасно знал, что мать хочет видеть своей невесткой именно еврейку. Только никак не мог понять этой позиции.
— Тебе не о девушках, тебе об отъезде думать надо! — наставительно заговорила мать. — Учи иврит, язык предков. Приедешь в Израиль, все девушки и так будут твои, с такой красотой-то нечеловеческой.
Илья рассеянно кивнул, думая о своем и слушая мать вполуха. Перед ним словно наяву улыбалась медсестра Вера…
— Знаешь, мам… — задумчиво сказал он. — Ты будешь смеяться, но, по-моему, я влюбился.
Мать мягко улыбнулась.
— Илюша!.. Влюбиться — это счастье. Но сейчас оно тебе ни к чему.
— Ты думаешь? — удивился Илья.
Он был уверен, что счастье не может прийти не вовремя.
— Я знаю! — твердо ответила мать.
И Илья впервые в жизни не поверил ей, хотя вырос с убеждением, что мама ошибаться не может. На сей раз перед ним маячили глубокие глаза Веры… Они звали за собой, манили, ворожили… И они оказались сильнее всего остального.
Вера тоже вспоминала Илью. И вечером, и утром, пока мыла в своей тесной кухоньке посуду. На плите варились яйца и деловито шумел чайник. Вера поджидала сестру, изредка посматривая в окно, когда на бульваре громыхал и звенел трамвай. Она любила свой район, свой дом и привязалась даже к этому привычному и родному трамвайному звону и дребезгу под окном.
А вот, наконец, из трамвая вышла Юля. Вера бросила посуду и побежала встречать сестру. Она всегда радовалась ее приходу, а сегодня ей не терпелось поделиться всем с ней. За Верой еще никто толком не ухаживал, хотя приставали многие. Только не нравились они Вере, ни один из них… Все были не те. Не то, что этот Илья.
Юля вошла в маленькую прихожую молча, насупленная и усталая. Но Вера постаралась сразу развеять ее настроение: улыбнулась и чмокнула в щеку. Сестра нехотя ответила равнодушным дежурным поцелуем.
— Ну и ночка была, я тебе доложу! — пожаловалась она, раздеваясь. — Три раза за ночь я ему постель меняла, пить ни разу не попросил, так под утро все равно обмочился! Не попал, видите ли, в утку, ворошиловский стрелок! А зовут его знаешь как? Тракторбек Бахтиярович.
— Родители, наверное, были пламенные революционеры, — предположила Вера.
Какие революционеры, не смеши! — махнула рукой сестра и направилась в комнату. — Басмачи, скорее всего! Нет, я понимаю, есть имена: Вилен — в честь Владимира Ильича Ленина, Сталина — в честь Сталина. Но Тракторбек в кого? В какую такую честь? В честь трактора, что ли? Ты ему сегодня двойную клеенку подложи.
Вера кивнула и пошла за ней следом. И вновь выглянула в окно. Во дворе их дома слышалась тихая музыка. В соседнем доме, в окне напротив, молодой парень играл на саксофоне.
— Опять наш саксофонист наяривает! — возмутилась Юля. — Надоел до смерти!
— А мне очень нравится, — возразила Вера. — Хорошая музыка. И парень симпатичный.
Сестра взглянула на нее подозрительно и быстро подошла поближе.
— Ну-ка, посмотри на меня! А чего это ты так сияешь? Влюбилась, что ли? Ну, давай, выкладывай, а то у меня со вчерашнего дня тоже что-то странное происходит, не могу понять, в чем дело.
Снова громыхнул старый трамвай. Блеснув светящимися окнами, проковылял по бульвару.
— Понимаешь, — медленно начала рассказывать Вера, — все произошло совершенно случайно. Он пришел. Мы поговорили, в общем-то, ни о чем… Он на меня глянул…
А я на него… Он как будто из другой жизни. Вообще. Знаешь, есть такие люди, у которых всегда все в порядке. В каком-то заоблачном порядке.
