— Можно я возьму с собой любимую музыку? У тебя найдется шнур, чтобы можно было подсоединить iPod и послушать через приемник? — уточнила я.
— Найдется, —улыбнулся Сёити.
— Сё-тян, а у тебя есть девушка? Это ничего, что ты приедешь домой вместе со мной? Тебя там, наверное, кто-нибудь ждет? — спросила я.
— Была девушка, но мы расстались, когда мне пришлось ухаживать за мамой, — ответил Сёити.
— Даже так? Вот и правильно, что с ней расстался, не так ли? — посочувствовала я.
Я не представляла, что для Сёити, которого тетя любила больше всех на свете, могло быть что-либо важнее, чем разделить с моей замечательной тетушкой ее последние дни на этом свете.
— Так называемый уход по большому счету заключался в том, чтобы просто быть там, с ней рядом, — посетовал Сёити. — Де лать ничего не приходилось, всего лишь проводить время вместе. Я не мог уделять внимание другому человеку и постоянно оправдываться. Поначалу она даже частенько появлялась в больничной палате, и в наших отношениях все было неплохо. Нельзя сказать, что я не любил эту девушку, но...
— Я бы на ее месте в такой период махнула бы, скажем, в Италию и развеялась, освежив заодно, возможно, несколько остывшие любовные чувства, — посмеялась я.
— Ты так говоришь, потому что я тебе не очень-то симпатичен, — заключил Сёити.
Если он искренне так считает, это тяжелый случай. Надо же, какие мы строгие. Я бы не смогла быть с ним рядом: не люблю, когда меня берут за горло.
Ну вот, настроение мое, столь зависимое от обстоятельств, разом испортилось.
Однако, как бы там ни было, я была рада тому, что появился пункт назначения и я могу совершить путешествие на машине. В игривом расположении духа я покинула свое место обитания.
До свидания, квартирка. Я закрыла дверь на ключ. Не знаю, вернусь ли сюда. Такое состояние, когда впереди неизвестность, в душе одиночество и холодок по спине, я обожаю больше всего.
Я всегда готова сесть в самолет, машину или поезд. Можно ни о чем не думать и позабыть о своей неустроенности.
Переезды мне нравятся только в самом начале. Стоит же добраться до места, я начинаю впадать в уныние. Опять же здесь приходится подстраиваться под местное время. Попадая в водоворот самых разных событий, я потихоньку оказываюсь вовлеченной в него, что-то приобретаю и что-то впитываю. Именно потому, что только таким образом я понимаю, что значит жить, мне это неприятно.
Тем не менее быть вдвоем с кузеном оказалось куда более легко и приятно, чем взаимодействовать с другими людьми. И дело тут не во времени, которое мы в действительности привели вместе. Мы оба внутри будто состоим из особенных временных слоев, объединенных чем-то вроде единой породы. В языке наших тел так много общего. У меня возникло такое чувство, словно где-то глубоко в темных уголках моей души звучит та же мелодия, что и у него.
Мы выехали на скоростное шоссе, и по дороге в Сано заехали в зону отдыха, чтобы поесть рамэн[3]. Там было многолюдно.
Мне стало интересно, как живут все эти люди, откуда и куда они едут.
Все они, и дети и взрослые, с одинаковыми бледно-голубыми от света люминесцентных ламп лицами сидели и думали о рамэн. Было трудно представить, что в этой толпе хоть у кого-то есть жизнь с конкретными очертаниями. Эта масса людей, включая меня, казалась единым стадом копошащихся зомби. Их пути разойдутся здесь и больше никогда в жизни не пересекутся. Я подметила некоторую странность: оттого ли, что всем нам предстояло не лететь, а скорее ползти до места назначения, реальность происходящего давила гораздо более ощутимым грузом, чем это бывает в залах аэропорта.
Однако эти пустые размышления оказались несостоятельными, и как только в желудок попала горячая пища, мне стало жарко. Слава богу, ожила, подумала я.
Я взбодрилась и поэтому решила сменить Сёити за рулем. Поначалу вела непривычную для меня машину сосредоточенно и молча, а когда, понемногу освоившись, наконец попробовала было завести беседу, обнаружила своего кузена крепко спящим на соседнем сиденье.
Такие длинные ресницы... Я плохо знаю, какую жизнь он вел... Тем не менее, должно быть, это была жизнь куда более настоящая, нежели моя. Я испытывала странное чувство, видя по соседству лицо спящего кузена. Казалось, словно мы уже давно boi так путешествуем вдвоем. От его свитера пахло его домом. Это был специфический запах, который не вспомнишь, пока не ощутишь вновь. Такой родной и дорогой сердцу- Мне захотелось уткнуться лицом в этот свитер и вдоволь надышаться им. Мне даже показалось, что, если бы последовала за этим запахом, я смогла бы повернуть время вспять и оказаться в тетушкином саду в тот самый день, который так хочу возвратить. Я бы начала все заново с того дня и все исправила. Впервые за долгое время я так искренне этого желала.
При подъезде к Насусиобара воздух вдруг стал прозрачным, к нему примешался аромат девственной зелени. В небе появились первые звезды, и температура воздуха, казалось, снизилась на несколько градусов. Я выключила музыку, опустила стекло и вдохнула чистый воздух. Мне показалось, словно мои легкие внезапно проветрились и очистились изнутри.
— Мы уже съехали с шоссе, да? Еще немного прямо по этой дороге, — пробормотал Сёити.
— Прости, я тут открыла окно. Проснулся из-за холода? Все нормально, я могу ехать по навигатору, — извинилась я. — Можешь еще поспать.
— Эх, впервые за долгое время у меня сейчас такое ощущение, что я спал глубоко-глубоко. Порядок, я отдохнул. Все последние ночи я спал очень чутко. Ухаживал за мамой и привык спать в постоянном напряжении, думая о том, не изменилось ли ее состояние. В предсмертные дни ее жизни я даже спал, держа ее за руку. Таким образом, провалившись в сон, я бы почувствовал изменения. В отличие от обычного ухода за больным, когда ждешь возрождения, ожидать перемен, которые ознаменуют расставание с близким человеком, было невыносимо печально.
— Для мужчины и единственного ребенка такая каждодневная забота, наверное, была невероятно тяжелым испытанием, — сказала я.
— Мне помогали мои тетя по отцу, которая уже много лет подрабатывает у нас в магазине, и племянница. Они подменяли меня в дневное время и этим здорово выручали.
— А в магазине дела идут успешно? — поинтересовалась я.
— Обычно. Относительно стабильно. Вероятно, дело еще в особенности местности. Там много дачных домов, и поэтому весна, лето, а также уик-энды наиболее урожайные на покупателей, — ответил Сёити.
— Все идет гладко, да? Значит, можно не переживать, — произнесла я.
— Период, когда твои родители были у дел, был чем-то нереальным, — проронил Сёити.
Когда я была маленькой, “Конамия”, перешедшая в руки моих родителей, достигла такого успеха, что стала объектом сплетен. Магазины были охвачены непонятной лихорадкой, очередям не было конца, торговые точки нашей сети росли как грибы... Продукты питания, такие как шоколад в коробках, тайский рамэн, которые не представляли собой ничего особенного, вдруг достигли пика популярности.
