* * *
— Я назову ее Янтаркой, — заявил Бен, усевшись в машину.
Мама уже была за рулем, а он со своим драгоценным пакетом устроился на заднем сиденье. Мышка выглянула из пакета и снова уставилась ему в глаза. Бен погладил ее пальцем. Мышка фыркнула на него и встопорщила усики. Бен не понимал, откуда взялось это имя — Янтарка. Просто пришло на ум, и все тут.
— Не стоит слишком привязываться к ней, — заметила мама.
— Интересно, что она ест? — размышлял вслух Бен. — Как ты думаешь, ячменные зерна ей понравятся? У нас дома найдется ячмень?
Мама продолжала молча вести машину.
— А как ты думаешь, это мальчик или девочка? — спросил Бен.
— Какая разница? Держи пакет крепче, а то выскочит.
Бен украдкой достал мышь из пакета. Его собственную мышь, его первую в жизни домашнюю зверушку! Мышь вцепилась коготками в его рубашку, забралась повыше, устроилась в складке ткани на груди и закрыла глазки. Бен поцеловал ее.
— Ты что, поцеловал эту мышь?! — ужаснулась мама, пытаясь разглядеть в зеркале заднего обзора, что он там делает.
— Нет, — соврал Бен.
— Никогда не целуй мышей! Они все равно что крысы, только мелкие. Карликовые крысы. Грязные твари, разносят всякую заразу.
— Какую такую заразу? — внезапно забеспокоился Бен.
— Вирус пупополюса и «черную смерть»! — ответила мама. — А ну-ка положи эту гадость в пакет и больше не трогай!
Бен нахмурился. Он отцепил мышь от рубашки и пересадил в сложенную лодочкой ладонь. На вид мышка была ничуть не грязная и совсем не больная. Она сидела с закрытыми глазками — должно быть, спала. Бен старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее. За всю дорогу Янтарка не издала ни звука.
Как только машина остановилась перед домом, Бен бросился в гостиную. Папа сидел в кресле и смотрел «Самурая Джека».[3]
— Смотри, папа! — выкрикнул Бен. — У меня мышь, настоящая мышь! Ее зовут Янтарка!
Папа подался вперед, не отрывая глаз от телевизора.
— Вот и хорошо, — раздраженно рявкнул он. — А теперь марш наверх и скорми ее варану!
От ужаса у Бена скрутило живот.
— Ты что?! Зачем?..
— Ты записку Хакима читал? Раз в неделю варана положено кормить, — объяснил папа.
У Бена словно земля под ногами разверзлась. Хаким говорил, что варан не особенно прожорлив, но время от времени его все же надо чем-то кормить. Ну конечно! Мышами. Он питается мышами!
Никогда в жизни Бену не было так плохо. Живот скрутило еще сильнее, перед глазами все поплыло.
— Просто брось эту мышь ему в клетку, — скомандовал папа. — Варан с ней сам разберется.
— Нет! — слабым голосом запротестовал Бен. — Нет, пожалуйста! Я… не могу…
Отец смерил его суровым взглядом.
— Бен! — гаркнул он. — Ты сам на это пошел! Ты несешь ответственность за Имхотепа.
— Но, папа…
— Ремня просишь? — окончательно рассвирепев, пророкотал папа и впился в Бена глазами, холодными, как сталь. — А ну-ка возьми себя в руки! Будь хорошим морпехом!
— Если ты скормишь эту мышь Имхотепу, мы подумаем и, может быть, на следующей неделе купим тебе другую, — вмешалась мама.
Отец сверкнул на нее глазами. Об этом они не договаривались.
— Правда? — спросил Бен. — Мне можно будет завести другую мышку?
— Может быть, — сердито буркнул папа.
— А что, если… что, если я оставлю себе эту? — спросил Бен. — Я заплачу вам за нее из моих карманных денег.
Мама все время забывала выдавать ему карманные деньги. Она столько раз откладывала это на потом, что уже задолжала Бену целое состояние — по его подсчетам, долларов пятьдесят, не меньше.
— Можно еще раз съездить в зоомагазин и купить другую мышь, — с жаром продолжал он. — А Янтарку я тогда смогу оставить себе.
Свирепый взгляд отца пригвоздил его к полу.
— Зоомагазин уже закрылся. А варан голоден. Иди, исполняй свой долг, солдат!
Бен вздрогнул. Он уже знал: если отец называет его «солдатом», лучше сразу послушаться, а не то ему и впрямь несдобровать. И все-таки он решился на еще одну, последнюю, отчаянную мольбу:
— А может, покормить его консервами?
Мама вскинула на него глаза и грустно промолвила:
— Запомни, деточка: никого на свете — неважно, человек это или зверь, — нельзя заставлять есть консервы. Это слишком жестоко.
Отцовские угрозы, с одной стороны, и мамино обещание — с другой, не оставляли ему выбора.
С Янтаркой в пригоршне Бен поплелся наверх, с трудом переставляя ноги.
Когда он добрался до верхней площадки, каждый удар сердца отдавался в ушах оглушительным грохотом. Бен еще не знал, осмелится ли он обмануть родителей. Может быть, удастся спрятать мышку под кроватью и только сделать вид, что он скормил ее варану.
Нет, решил он наконец, это слишком опасно. Варан может умереть с голоду.
Бен отворил дверь своей комнаты.
Красавец Имхотеп горделиво возвышался посреди клетки, опершись передними лапами на корягу для солнечных ванн. Заметив Бена, он высунул темный язык и с предвкушением уставился на мальчика. Как будто только его и ждал.
«А может, покормить его конфетами?» — подумал Бен. Недавно была Пасха, и в ящике стола у него завалялось несколько сахарных цыплят… Нет, не пойдет. Нильский варан питается мышами. От конфет он, чего доброго, заболеет.
Янтарка крепко спала, свернувшись на ладони Бена клубочком.
— Прости меня, — сказал ей Бен. — Честное слово, мне очень жаль.
Янтарка встрепенулась и повела носом, принюхиваясь.
Бен еще раз напомнил себе, что выхода нет. Он подошел к клетке варана и сдвинул жестяную крышку. Потом взял Янтарку за хвостик и осторожно приподнял.
— Прощай, Янтарка, — прошептал он трясущимися губами.
Внезапно Янтарка очнулась. Ее темные глазки впились в варана. Она запищала в ужасе и задергалась в пальцах мальчика, пытаясь вырваться на свободу.
Имхотеп почуял ее страх.
Облизываясь раздвоенным языком, он задрал голову и жадно уставился на добычу, готовый к броску.
И тут началось что-то странное.
Мышь продолжала визжать — все громче и громче, наполняя всю комнату отзвуками пронзительных воплей.
