Я качаю головой, говорю: «No cat food».[3]Спрашиваю, говорит ли он по-испански, но он качает головой, а в глазах — испуг. Я подыскиваю английские слова, мне хочется ему помочь. Поблизости есть большой киоск, где продается все на свете. Пентти однажды вечером отправил меня туда за пивом, дал деньги и записку, в которой был нацарапан заказ. Я отдала это продавцу и получила шесть холодных бутылок с коричневой жидкостью. Взять чек я не догадалась, а когда вернулась, Пентги стал утверждать, что я присвоила часть сдачи. Мне тоже показалось, что с меня взяли слишком много. После той истории я больше не ходила в киоск, но помню, что в нем было очень много разных товаров, как на рынке.
Мигель хмурится. Мне становится его жаль. Я не понимаю, почему бы ему не сбегать за два квартала к киоску, который ничуть не хуже маленького универсама, и все думаю, как бы ему помочь. Думаю о кошачьей еде. Кошки, которые бродят в порту, питаются рыбой.
Я оставляю дверь приоткрытой, бегу на кухню, открываю холодильник и вынимаю большой пакет сайры. Его принес Пентти. Замороженные рыбины стукаются друг о друга, словно поленья, я возвращаюсь к двери и сую пакет в руки Мигеля.
— Положи в микроволновку, — произношу я очень отчетливо. Эти слова я часто слышала и выговариваю их хорошо. Мигель разглядывает пакет, перекладывая его из одной руки в другую, ведь он такой холодный. Наконец он прижимает пакет к груди. С его губ срываются, мешаясь друг с другом, финские и английские слова благодарности. И вот он уже поднимается по лестнице — мужчина с ангельски прекрасным лицом и волосами цвета пшеничного поля. Я слышу, как этажом выше хлопает дверь.
АНГЕЛ
Придется ее как-нибудь отблагодарить, размышляю я, бросая остатки рыбы в микроволновку. Она, должно быть, с Филиппин, раз говорит немного по-английски и по-испански, но уж очень похожа на азиатку. Исполнилось ли ей уже шестнадцать? Она, должно быть, купленная невеста, приобретенная парнем с нижнего этажа на каком-нибудь брачном рынке.
И кошки у них нет. Лицо у меня горит. Я должен был догадаться, для чего покупаются красивые ярко-красные ремешки.
Я настраиваю микроволновку на размораживание и включаю ее. Когда раздается жужжание, уши тролля вздрагивают, хвост дергается, но поскольку ничего угрожающего не происходит, он снова успокаивается. По комнате распространяется запах рыбы, я вытаскиваю миску из микроволновки и пробую пальцем. По краям рыба побелела, внутри она еще ледяная, но большая часть разогрелась до комнатной температуры и стала похожа на серый студень. Я отрезаю оттаявшие кусочки, кладу их на бумагу и отношу в гостиную, на пол. Ноздри тролля вздрагивают, но запах рыбы не вызывает у него никакого интереса. Я беру кусок рыбы и присаживаюсь на краешек кровати. Тролль прищуривает свои выпуклые глаза и глядит на меня. Я подношу кусок к его ноздрям и ко рту. Он как бы нехотя принюхивается, потом снова закрывает глаза и почти человеческим движением отворачивается, подставив мне свою черную тощую спину. Я слышу, как в его животе раздается тихий-претихий звук — голодное урчание.
АКИ БЕРМАН.
ЗВЕРЬ В ЧЕЛОВЕКЕ:
ВЗГЛЯД НА ВЗАИМООТНОШЕНИЯ
ЧЕЛОВЕКА И ДИКОГО ЗВЕРЯ.
В МИФОЛОГИИ И ФАНТАСТИКЕ. 1986
Превращение человека в животное, или, иначе говоря, метаморфическое родство человека и зверя, встречается в мифах всего мира. Это представление, по-видимому, восходит к обрядам, предполагающим вхождение в роль животного в шаманизме и тотемизме. В разных регионах представления о превращении в животное или о родстве с ним варьируются в зависимости от обитания в данной местности того или иного хищника (в Азии это тигр, в Южной Америке — ягуар, в Европе — волк, в Скандинавии — медведь, а также тролль). Свойства человека и животного смешиваются, животному приписываются разные странные особенности. Так, например, в рассказах о волках-оборотнях говорится о влиянии полнолуния, о том, что оборотня можно убить только серебряными пулями, о способах превращения человека в волка и т. д. В Финляндии среди таких сказочных сюжетов больше всего историй о троллях.
Псевдочеловеческая наружность троллей послужила причиной того, что финские предания об их происхождении имеют христианскую окрашенность. Вот одна из версий. Адам и Ева нарожали столько детей, что им стало совестно, и они упрятали часть детей в пещеры, чтобы Бог их не заметил. Детям пришлось жить под землей так долго, что они превратились в троллей. В Исландии существует другая легенда, согласно которой тролли родились во времена потопа. Ленивые люди не удосужились последовать примеру Ноя и построить себе ковчег. Поэтому, спасаясь от потопа, они забрались в горы. От пребывания в горных пещерах люди пропитались сыростью и, когда вода спала, превратились в троллей. Из этих рассказов видно, что троллей считают чем-то вроде второсортных представителей человеческого рода. Во многих примитивных культурах существует аналогичное представление о человекоподобных обезьянах.
По скандинавским преданиям, тролли созданы Богом и являются Божьими творениями, а не сверхъестественными существами, но они восстали против Божьей воли. Священники пытались отрицать их дьявольскую сущность, и тем не менее подобные представления отчасти сохранились даже после того, как тролли были признаны одним из видов животных. Любопытно также, что в христианском контексте некоторые легенды о троллях и леших трансформировались в легенды о чертях. В Финляндии, например, известны сотни историй о хитрецах, которым удалось посрамить глупых чертей, а в более ранних версиях тех же историй почти без исключения фигурируют тролли. Судя по таким легендам, нашим предкам хотелось укрепить собственную репутацию, похвалившись тем, что они по своим способностям превосходят это напоминающее человека животное.
Мифические тролли, как правило, уродливы и покрыты шерстью, они обитают в горах и пещерах. Они являются представителями темных сил, при дневном свете превращаются в камни. В некоторых мифах тролли оказываются прислужниками сатаны, по ночам они подкарауливают людей и затаскивают их к себе в пещеры. Поэтому о пропавших людях говорили: «Их увели в горы». Своих жертв тролли либо убивают, либо не отпускают до тех пор, пока они не сходят с ума.
Злые тролли появляются также в скандинавском эпосе времен викингов. Когда Один вместе со своими братьями убил великана Имира, в его разлагающемся теле начали плодиться черные и белые личинки. Боги вызвали их наружу и одарили телом и сознанием. Из черных личинок, наиболее хитрых и опасных, боги сотворили троллей. Но поскольку тролли произошли из плоти Имира, из которой создана была и земля, боги решили, что они должны существовать как часть земли и камней. Поэтому троллям пришлось жить под землей и не выходить на дневной свет. В наказание за свои преступления они превратились в камни. С другой стороны, в одной из песен «Эдцы» — в «Прорицании вёльвы» — утверждается, что род троллей восходит к племени волка Фенрира. Такое соединение волка, тролля и человека представляется весьма любопытным, оно дает особое освещение мифу о волке-оборотне.
