— Странный сон, — произнесла она вслух и тут жепожалела об этом.
Не надо было так говорить. Стоило ей только подумать о том,что она спит, как все сразу показалось ей намного более… настоящим. Апроисходящее и без того выглядело слишком реально: она не испытываланеобъяснимого страха, не смотрела на себя с высоты, не было у нее и такогочувства, будто она участвует в игре, но не знает правил, — просто-напростовесьма ошеломленная Джессика Дэй сидела на кровати.
А воздух за окном был полон бриллиантов.
Джессика забралась в постель и попыталась снова заснуть. Всмысле — перестать видеть сон. Но стоило ей сомкнуть веки, как дремоту и вовсесдуло. Прикосновение простыни и пододеяльника, звук собственного дыхания, и то,как постепенно согревается тело под одеялом — все это было правильно, именнотак, как и должно быть наяву. Реальность происходящего настойчиво заявляла осебе.
А бриллианты были такие красивые. Джессике захотелосьпосмотреть на них поближе.
Она снова встала. Натянула свитер, не без труда нашла парутуфель в одной из коробок. Потом крадучись вышла из комнаты, спустилась в холл.Дом, к которому она не успела привыкнуть, в странном голубом свете выглядел ивовсе зловещим. Голые стены, пустая гостиная — как будто тут и не живет никто.
Часы в кухне показывали полночь.
Джессика остановилась перед входной дверью. На миг ей сталоне по себе, а потом она распахнула дверь.
Нет, это все-таки могло быть только во сне: миллионыбриллиантов заполняли воздух, они парили над мокрым блестящим асфальтом. Всегов нескольких дюймах один от другого, они были повсюду, насколько хваталоглаз, — и вдоль улицы, и вверху, до неба. Маленькие голубые драгоценностиразмером не больше слезы.
А луны видно не было. Плотные тучи все еще висели надБиксби, но теперь они казались непроницаемыми и неподвижными, будто камни.Свет, похоже, исходил от бриллиантов. Казалось, на город налетели полчищаголубых светлячков и эти светлячки застыли в полете.
Джессика широко раскрыла глаза. Это было так красиво, тактихо и чудесно, что все ее страхи как рукой сняло.
Она подняла руку и прикоснулась к одному из бриллиантиков.Драгоценный кристаллик затрепетал и скатился на ее ладонь — холодный и влажный.Он исчез, оставив после себя крошечную водяную лужицу.
И тут Джессика поняла, что это за сверкающие шарики.Дождевые капли! Парящие в воздухе бриллианты были дождем, который непостижимымобразом застыл в воздухе. Ничто не двигалось ни на улице, ни в воздухе. Времязамерло вокруг.
Джессика, завороженная, шагнула иод застывший дождь.Прохладные капли ласково касались ее лица и превращались в воду. Они мгновеннотаяли, оседали на ее водолазке, струились по ладоням, словно обычныйсентябрьский дождь. Она вдыхала свежий запах дождя, ощущала наэлектризованностьвоздуха после недавних вспышек молний. Джесс шла сквозь грозу — живую,наполненную энергией и пойманную в ловушку. Сквозь остановившееся мгновеньегрозы. Волосы норовили встать дыбом, а внутри клокотал и рвался наружу смех.
Но довольно скоро у нее замерзли ноги. «Туфлипромокли», — догадалась Джессика. Она опустилась на колени, чтобыпосмотреть на тротуар. Асфальт был усеян неподвижными всплесками капель.Капельки дождя замерли, ударившись о землю. Вся мостовая сверкала, усеяннаямиллионами застывших брызг, словно ледяными цветами.
Капля висела в воздухе прямо перед носом Джессики. Девочканаклонилась вперед, зажмурила один глаз, а другим вгляделась внутрь маленькойсферы неподвижной воды. Дома на улице, взятое в плен тучами небо, весь мируместился в этом шарике, перевернутый вверх ногами и скрученный в кольцо. Такбывает, когда смотришь в хрустальный шар. Но потом Джессика, наверное, слишкомблизко придвинулась к капельке — та дрогнула, качнулась, упала на щеку девочкии сбежала вниз холодной слезой. — Ой, — вырвалось у Джессики. Стоило ей кчему-нибудь притронуться, как чары рассеивались.
Джессика улыбнулась, поднялась и огляделась по сторонам впоисках новых чудес.
Казалось, все дома на улице светятся. Окна блестелиголубоватым светом. Она оглянулась, посмотрела на свой дом. Крышу украшализастывшие всплески дождевых капель, из двух желобов, сходящихся на углу,стекала неподвижная струя воды. Окна тускло поблескивали, но свет шел неизнутри. Может быть, дело было не только в дождевых каплях. И дома, и застывшиев небе тучи — все, казалось, было пропитано голубым сиянием.
«Откуда же он взялся, этот свет?» — гадала Джессика. Что-тоеще было в этом сне, кроме замершего времени.
А потом она заметила, что оставила за собой след — туннельпосреди дождя. Туннель имел форму фигуры Джессики. Такие дырки оставляют встенах мчащиеся опрометью герои мультиков.
Джессика рассмеялась и побежала под неподвижным дождем. Онахватала бриллианты пригоршнями, она была совсем одна в этом сверкающем мире.
Утром Джессика Дэй проснулась с улыбкой на губах.
Сон был так красив, так совершенен — совсем как парящие ввоздухе дождевые капли.
Может быть, это означало, что Биксби — не такое уж уродскоеместо.
Комнату заливало яркое солнце. Его лучам аккомпанировал стуккапель, падавших на крышу с листвы деревьев. А комната, хоть и была заваленакоробками, наконец показалась Джессике ее комнатой. Джессика лежала в кровати инежилась, охваченная легкостью. Несколько месяцев она приучала себя к мысли опереезде, несколько недель посвятила прощанию с друзьями, несколько днейукладывала вещи, а потом — разбирала их… И вот, наконец, подхвативший ее смерчстал терять силу.
Как правило, Джессике не снились такие уж серьезные сны.Если она переживала из-за завтрашней контрольной, то ей и снился страшный сонпро контрольную. Когда ее доводила младшая сестренка, то во сне ее преследовалаБет в обличье чудовища ростом с двенадцатиэтажный дом. Но Джессика понимала,что сегодняшний сон наполнен более глубоким смыслом. Время для нее остановилосьеще в Чикаго, жизнь замерла, покуда Джесс прощалась со всеми своими друзьями исо всем привычным и знакомым, но теперь этому пришел конец. Мир мог сноваобрести жизнь, стоит ей только позволить ему это.
Может быть, и ей, и всей ее семье все же будет тут хорошо.
А еще — еще сегодня была пятница!
Зазвенел будильник. Джессика выбралась из-под одеяла испустила ноги с кровати.
В то мгновение, когда ее босые ступни прикоснулись к полу,по спине у нее побежали мурашки. Она стояла на своем свитере, а свитер лежал,скомканный, на полу возле кровати.
Он был мокрым насквозь.
8:02 Мелисса
Чем ближе подъезжала Мелисса, тем сильнее она ощущала во ртупротивный вкус школы. На таком расстоянии он был кисловатым и холодным, каккофе, если продержать его под языком целую минуту. В нем можно было разобратьволнение и неизбежную скуку первой школьной недели, смешавшиеся в тусклую кашу.К этому привкусу примешивалась едкая желчь напрасно убитого времени. Желчь таки сочилась из стен школы. Но Мелисса знала, что по мере приближения к школевкус будет меняться. На протяжении следующей мили она уже сможет различатьотдельные оттенки вкуса обид, жалких побед, изгойства, мелких злобных сраженийза превосходство. А потом потянется пара миль, когда вкус средней школы городаБиксби станет совсем невыносимым, и ей будет казаться, будто кто-то пилит еймозги циркулярной пилой.
