Мелисса зевнула. Эти дозоры были следствием неистребимойпривычки Рекса перестраховываться, но после минувшей недели каждая полночь, вовремя которой ничего не происходило, была для Мелиссы радостью.
Мелисса чувствовала вкус Десс. Та возилась в Змеиной яме:замеряла трещинки в камне, возникшие от прикосновения Джессики, и пыталасьматематически осмыслить новую асимметрию. Кроме того, Десс разрабатывала что-товроде новой карты. Она наносила на нее картину звездного неба, за которымнаблюдала с помощью изготовленного собственными руками секстана, и пребывала вполном восторге от какой-то очередной нумерологической тайны, которой пока ни скем из полуночников не делилась. Десс с головой ушла в чистое царство углов икоэффициентов.
А еще Мелисса чувствовала Джонатана и Джессику, оставшихся вБиксби. Они немного полетали вдвоем, а потом устроились где-то повыше, чтобылюбоваться окрестностями. Они были просто счастливы, а Джессика вдобавокизлучала волнение, связанное с тем, что у нее обнаружился такой дар. Она такотличалась от испуганных, чужеродных тварей, сознание которых было переполненоненавистью к ней.
Мелисса ощущала Рекса, находившегося совсем рядом с ней. Егоразум был полон вопросов и жажды прочесть еще больше и познать еще больше. Ноеще глубже таилось спокойное и радостное понимание: именно он, Рекс Грин,станет тем вождем, который напишет об этих странных и волнующих днях.
Все радовались и в своей радости не помышляли о том, чтобитва только начиналась.
Полночь завершилась.
Десс вернулась вовремя — как раз в то мгновение, когдазаурчал двигатель старенького «форда». Мелисса не глушила мотор, поскольку вполночь он не тратил горючего.
Они спрыгнули с капота и забрались в салон. Десс открылазаднюю дверцу. Взгляд у нее было рассеянный. Когда она производила мысленныерасчеты, она почти не разговаривала, и Рекс с Мелиссой хранили почтительноемолчание.
Мелисса везла их домой по окраинным улицам. Чутье помогалоей избегать встреч с полицейскими машинами. В воскресную полночь в Биксби всебольшей частью спали, поэтому определить полицейских на вкус особого труда несоставляло. И все же время от времени Мелисса улавливала обрывки чьих-томыслей, чью-то бессонную тревогу или ночной спор, кусочек сна — хорошего илистрашного:
«Я ни за что не смогу оплатить этот счет…»
«Откуда мне было знать, что у нее аллергия на арахис?»
«Даже не верится, что завтра опять понедельник…»
«Мы должны заполучить Джессику Дэй».
Мелисса вздрогнула и судорожно сжала руль. Последний обрывокмысли она ощутила особенно ярко и сильно. Она попыталась определить источникмысли, попробовала выделить ее из фона тревог, ночных страхов и сумятицы глупыхсновидений. Но мысль исчезла, растворилась в хаосе умственного шума Биксби также быстро, как возникла, — камешком, упавшим в бушующий океан.
Мелисса сделала глубокий вдох. Часы показывали семнадцатьминут первого. Мысль принадлежала человеку.
— Что это было? — спросил Рекс.
— Ты о чем?
— Ты что-то почувствовала. Несколько секунд назад. Тычуть руль с мясом не вырвала.
Мелисса глянула на Рекса, прикусила губу. Потом она пожалаплечами и, отвернувшись, уставилась на дорогу.
— Ничего такого, Рекс. Наверное, просто какому-томалышу страшный сон приснился.
