– Спасибо, вы очень любезны, – сказал Пьер, кладя сахар в кофе. – А скажите, что сегодня случилось в отеле? Мне показалось, кого-то увозили на носилках утром.
– Как, вы не знаете? Номер сто двенадцать. Шведка, ей стало плохо вчера после обеда. Врач приехал вечером… Он решил, что это аллергия и ее не надо госпитализировать. По-моему, ошибка в диагнозе. Хотя, конечно, я не доктор…
– И что же?
– Утром ее нашли в коме. Сотрудница музея. Красотка, поверьте, а я их повидал! Слегка не от мира сего, правда: вчера днем попросила «Дарджиллинг»… а когда я принес чай, заявила, что просила кофе с молоком! Прямо взбесилась! Но в этом году еще все отлично. Их меньше, чем обычно, этих супервумен, – сказав это, официант ушел.
Пьер вдруг вспомнил, что не прочитал SMS, пришедшее утром. Сообщение было от Фрэнка, давнего коллеги, программиста, работавшего в РМЕ в Экс-ан-Провансе. Они играли в регби по субботам.
ОТПРАВЛЯЮ ТЕБЕ ФАКС. НОМЕР?
Фрэнк, видимо, тоже пытался связаться напрямую. Иногда, когда сеть работала в ограниченном режиме, SMS все же проходили. Пьер попытался вызвать номер Фрэнка. Короткие гудки, линия занята. Пьер положил телефон на белую салфетку и увидел, как на дисплее появилось сообщение оператора:
Сеть перегружена.
Пьер попытался отправить SMS – успешно. Фрэнк получит ответ, и хорошо. Номер факса отеля был указан в меню, лежавшем на столе.
Пьер поспешил к залу Эйзенхауэра, где вот-вот должно начаться заседание. Техники, очевидно, беспокоятся, что его нет. Но у них наверняка те же проблемы, что у него. Сбой Интернета. Странно это. Нетипично. Из-за сбоя у Пьера возникли технические проблемы, особенно с двусторонней связью. Он до двух ночи проработал с Бернаром, чтобы решить эту проблему. Потому и с будильником так получилось. Но Фрэнк… Что такого срочного он хотел ему сказать?
Внезапно у входа в коридор, ведущий в зал, он увидел знакомое лицо на фотографии и остановился как вкопанный. На одном из экранов, установленных по случаю конгресса, мелькали фото его участниц. Пять секунд на каждое изображение. Он сам настраивал программу демонстрации, но не просмотрел все переданные ему фотографии. И вот сейчас над надписью Добро пожаловать на ЕЖК появилось знакомое лицо. Пьер подошел, чтобы прочесть надпись внизу фотографии: Эмма Шеннон, почетный гость.
– Эмма! Невероятно! – пробормотал он, невольно улыбаясь.
Он познакомился с ней двенадцать или тринадцать лет назад, когда работал в «Супра Дата», еще в Париже, задолго до переезда в Канбьер. Тогда это была молодая темноволосая женщина, стройная, француженка по матери. Ее отец работал в американском дипломатическом корпусе.
Пьер считал, что красота Эммы какая-то особенная: чем дольше смотришь на нее, тем красивее она кажется. И еще она была дамочка с характером.
Эмма Шеннон жила в пяти или шести странах, училась в лучших лицеях, затем получила диплом в Гарварде и приехала в Париж в Sciences-Po – интересная часть ее резюме. Три года проработала в «Супра Дата» и заслужила там репутацию умелой коммерсантки, но непокладистой, не выносившей, когда собрания начинались с опозданием. Вечно сетовала на французские методы работы. При первой же возможности Эмма вернулась в Соединенные Штаты. В те времена, когда Пьер и Эмма были коллегами, они несколько раз ездили к клиентам и завтракали вместе раз пять или шесть, не больше. Так, обычные приятельские отношения.
О самом выгодном «деле» Эммы он узнал только спустя два или три года. Мисс Шеннон стала любовницей Дэна Баретта, основателя «Контролвэр» – самого могущественного человека в мире информатики. На самом деле их история началась намного раньше, в университете, в конце 1980-х годов, и прервалась, когда Эмма уехала жить во Францию. Но после ее возвращения в Америку связь возобновилась, правда, скорее виртуальная, чем реальная. Их разделяли тысячи километров, но влюбленные ходили смотреть один и тот же фильм в одно и то же время и созванивались, выходя из зала, чтобы обменяться впечатлениями. Оба уставили свои квартиры веб-камерами, чтобы можно было завтракать или принимать ванну «вместе». Электронная почта, MMS, SMS летали между ними постоянно – днями, ночами, из постели, из самолета. В своей автобиографии «Мои воспоминания» Баретт рассказал, не называя имени, о своих отношениях с Эммой. В них он поведал, как сам жил в Бостоне, когда его любимая находилась в Сан-Франциско, и как они пользовались цифровыми сетями, чтобы на расстоянии оставаться неразлучными.
Этой виртуальной связи, естественно, оказалось недостаточно, и основоположники веб-сожительства снова расстались в 1999 году, «поскольку влюбленные не смогли выработать одинаковые приоритеты в жизни» (эта подробность была опубликована на каком-то сайте). Сразу после расставания хозяин «Контролвэр» женился на Амелии Джендер, но поговаривали, что в брачном контракте он оставил за собой право каждый год проводить «большой уик-энд» с Шеннон.
В программке Пьер прочел, что Эмма теперь генеральный директор и соучредитель компании «Беркинс и Шеннон». Название ему ни о чем не говорило. Внезапно ему в голову пришла мысль, что Эмма находилась здесь, среди сливок executive women, не столько благодаря своим личным заслугам, сколько отношениям с Дэном. Подобная идея, несомненно, выведет из себя ее высочество Шеннон. Словно в отместку за эти мысли лицо нынешней Эммы на фото совершенно совпадало с тем образом, который помнил Пьер. За двенадцать лет Эмма совершенно не изменилась…
В зале на пульте управления все работало нормально. Пять техников находились на своих местах. Пьер отправился проверить работу микрофонов и компьютеров в небольших залах, где в десять утра должны были начаться секции – семинары, как их называли приезжие дамы. Затем Пьер вернулся на террасу: президент Чили, Мишель Башеле, должна была выступать там за завтраком. Два техника устанавливали транслирующие экраны и гигантские громкоговорители.
Вдруг Пьер вспомнил о факсе от Фрэнка. Может быть, он объясняет, почему не работает Интернет? За время работы программистом Пьер повидал всякое – аварии, вирусы, жуки… Обычно он довольно быстро понимал, в чем дело. Или же просил, чтобы ему объяснил какой-нибудь старый друг, давний член группы «Страшный суд». Все его приятели еще в восьмидесятых развлекались тем, что взламывали программы. Ничего особенно: невинные взламывания систем безопасности только для того, чтобы показать, что они сильнее. Когда Пьера представляли старым хакером, он всегда горячо протестовал. Как и он, многие из его друзей давно вернулись на праведный путь. Они нашли хорошо оплачиваемую работу в исследовательских центрах производителей антивирусных программ.
Пьер вспомнил вирус Сламмера, который атаковал в 2003 году основу интернетовских сетей и среди прочего повредил ядерный центр Дэвид-Бесс в Огайо. Первым защиту нашел один из его друзей. Интернет вообще всегда был неплохо защищен. Сеть начинена датчиками, которые информировали специалистов, как только появлялось малейшее отклонение от нормы, аномально большой (или маленький) трафик, например, на каком-то сайте или в чате. Как правило, специалистам требовалось не больше двух часов, чтобы выявить новый вирус и принять меры. Начинающие говорили, что атака не может принести большого вреда, если она не была массированной и распространялась недостаточно быстро. Минимум десять минут, чтобы быть точным. В случае, теоретически абсолютно невозможном. Теоретически… Пьер слишком хорошо разбирался в информатике и понимал: в этой области знания постулаты часто вступали в противоречие с фактами.
