Ерохина только спасибо тебе скажет, что ты дала ей спокойно поспать без вот этих вот бесполезных бубнений в уши. Если, конечно, она действительно СПИТ, а не словила по твоей вине наркотический приход, и именно из-за этого ты сейчас нервничаешь — боишься, что она умрет от передоза.
Я снова скисла. Ничего не помогает — он действительно хочет, чтобы я попробовала загипнотизировать его прямо здесь, в этой комнате, вся издерганная, с трясущимися руками и заикающимся голосом. И это при том, что он явно не самый поддающийся гипнозу человек, а я НЕ САМЫЙ опытный в мире гипнотизер!
— Это похоже на то, как в средние века инквизиторы ведьм пытали… — пробормотала угрюмо, вставая и оглядываясь, куда бы сесть поближе к нему.
— Это как же? — заинтересованно спросил декан, не скрывая иронии в голосе.
Неужели он не знает? Я с горечью фыркнула — и это наши лучшие люди города… Неуч.
— Бросали в воду со связанными руками и заставляли плыть. Если ведьма тонула — значит Господь ей не помог. Значит, она была ведьмой и казнили ее правильно!
— Хм… Не совсем логично как-то получается… А почему не предполагалось, что ей не помог дьявол, что означает, она вовсе не была ведьмой?
— Действительно… почему? — я скептически подняла одну бровь.
— Ты имеешь в виду, что в моих требованиях тоже нет логики? Что я тебе руки связываю? — декан нахмурился. — Не придумывай, Сафронова и не ищи, как отмазаться от того, что ты сама же и предложила. Вот твои руки — свободные и функциональные. Вот… — не зная, как обозвать медальон с часами, он покрутил его в пальцах, — штучка для этой вашей… мумбы-юмбы. Зажигай свечу, включай музыку, если надо, садись передо мной… и колдуй свой гипноз. А то я начинаю терять терпение.
И неожиданно схватив меня за запястье, вложил часы на цепочке мне в ладонь, закрыл ее своей и ободряюще похлопал.
Окончательно осознав, что мне не отвертеться, я судорожно сглотнула слюну.
Ну что ж… умирать так с музыкой. В буквальном смысле этого слова — подняв к глазам Кирин телефон, я выключила, наконец, не останавливающийся ни на минуту аудио-словарь. И вместо этого включила тихую, умиротворяющую музыку, которую Кира хранила в специально обозначенном, музыкальном файлике.
Вот теперь точно не приходи! — послала подруге сообщение по всем космическим и нематериальным каналам, какие только существуют. Хотя, ее скорее не пустит вполне себе материальная библиотекарша, судя по тому, что говорил мне декан.
Встряхнувшись и отложив телефон в сторону, я поразминала пальцы и запястья, готовясь к долгому покачиванию медальоном.
— Расслабьтесь, Андрей Федорович… — попросила и тут же закашлялась, покраснев от стыда — почему-то это прозвучало ужасно неприлично. — Вы очень напряжены… гипноз не сработает, пока вы не расслабитесь.
Вероятно, оценив двусмысленность предложения, Игнатьев фыркнул.
— И как ты предлагаешь мне расслабиться? Лечь на пол? Или на стол?
Я неловко пожала плечами.
— Можете подвинуть стул к стене и опереть о нее голову, подложив подушку. Или, наоборот — опустите голову вперед, а я вам… массаж сделаю… шейных мышц. Я слышала, это успокаивает… Только надо галстук распустить немного, Андрей Федорович… и первые пару пуговиц рубашки расстегнуть…
Заметив прищуренный, опасный взгляд исподлобья, я испуганно ойкнула. Кто б мне рот заклеил, а? Ну или хотя бы частично заклеил — чтобы я говорила только то, что можно говорить в присутствии деканов дворянских кровей. А не вот это вот всё.
— Не испытывай меня, Сафронова… — процедил Игнатьев сквозь зубы. — Я здесь не для того, чтобы ты в игры со мной играла. Ты ведь не делала массаж своей подружке, правда? Вот и меня оставь в покое.
— Но мне надо, чтобы вы расслабились! — в отчаянии я всплеснула руками. — Иначе ничего не получится, поймите!
— Плохому танцору, помнишь, что мешает? — огрызнулся декан.
Однако же встал, поднял одной рукой тяжелый стул и придвинул его к стене. Повернулся ко мне и расположился на нем, удобно откидываясь головой на стену и расставляя широко ноги. Мой взгляд невольно скользнул вниз — туда, где под ширинкой пряталось то, что мне должно было мешать, если бы оно у меня было.
— Всё? Больше ничего не требуется, мадам гипнотизер? — издевательски спросил декан, к счастью, не заметив моего непристойного внимания его интимным частям тела.
— Не должно… — неловко помявшись, я обошла овальный стол, занимающий всю центральную часть комнаты, и остановилась, не вполне понимая, где во всей этой картине расположиться мне. Поставить перед деканом еще один стул? Но он выше меня, и получится, что мне придется держать цепочку слишком высоко, чтобы она двигалась перед его лицом, а не грудью. Я подозревала, что усыплять этого скептика мне придется гораздо дольше, чем Ренату — не хотелось бы сломаться из-за того, что у меня устала рука.
Может, стоять? Тоже могу устать. Или начну переминаться с ноги на ногу, отвлекать его…
Пришедшее в голову решение было радикальным и таким же неприличным, как и моё предложение сделать декану массаж. Но мне уже было плевать — лишь бы покончить с этим.
Не обращая внимание на изумленный взгляд Игнатьева, я подтянулась на руках, развернулась и уселась попой прямо на стол, точнехонько перед господином деканом.
Если бы он не отодвинулся к стене, я могла бы поставить ноги на край его стула — воон туда, прямо между его широко расставленными ногами. Вероятно, подумав о том же, он отпрянул, явно желая еще больше от меня отодвинуться.
Делая вид, что самоуверенность — моё второе имя, я закинула ногу на ногу, поерзала, устраиваясь поудобнее и оправляя юбку — чтобы не так сильно сверкать коленками — и подняла руку с часами на цепочке, начиная мерно ими покачивать. Вместе с этим увеличила звук на телефоне Киры, позволяя завораживающей, тихой музыке, перемежающейся со звуками леса, заполнить комнату.
И начала, стараясь не смотреть ему в глаза.
— П-положите руки на колени, Андрей Федорович… Теперь прикройте глаза, но не закрывайте их пока — следите за медальоном… Вот так, отлично… А теперь представьте, как у вас расслабляются ноги… сначала пальцы ног… потом ступни… — я говорила медленным, мягким голосом, стараясь, чтобы мой голос лился вместе с мелодией, повторяя ее интонации и волны. — Следите за медальоном… представьте, что в нем центр вашей вселенной… и ничего нет во всем мире, кроме вас и него… и моего голоса… Ваши руки расслабляются… тяжелеют… вам хочется сесть поудобнее…
По началу я немного стеснялась, заикалась даже. А потом, неожиданно для самой себя, вошла во вкус.
