меня чересчур дружелюбный голос старейшины Клири.
Его голубые глаза поблескивают. Я останавливаюсь в нескольких шагах от него и ничего не говорю. Смотрю на него без всяких эмоций, пока он не съеживается от того, что ответа так и не прозвучало. Я не вполне понимаю, что происходит, но ни на секунду не верю, что все это вызвано его искренним беспокойством о моей безопасности.
– Что ж, давай мы всё тебе покажем и поможем устроиться. Я уже позаботился о перевозе твоих вещей. Думаю, первые коробки доставят уже к обеду, – объявляет старейшина Клири и поворачивается, скрываясь за громадной дверью.
Я рассеянно прохожу за всеми остальными в дом, игнорируя тот факт, что по-прежнему окружена. Внутренняя отделка очень отличается от мегаособняка Лахлана или любого другого места, в котором я бывала, и я не вполне понимаю, как мне к этому относиться. Полы выложены полированным бетоном, в самом помещении просторно и повсюду – огромные окна. Деревянные покрытия теплых оттенков и текстурные ковры разбавляют холод бетона и белых стен, но во всем этом все равно чувствуется мужское присутствие.
Сам дом не такой уж и огромный, и это меня удивляет. Я не слишком близко знакома со старейшиной Клири, но мне казалось, что его дом будет более броским и помпезным. В ходе экскурсии меня приводят в так называемую мою комнату. В центре комнаты, у стены, стоит большая кровать с мягким серым изголовьем, венчающим ее, словно корона, и оттоманкой такого же цвета у изножья. Постельное белье и остальной декор в комнате выполнены в фиолетовом и шалфейном цветах. На стене напротив кровати висит огромный телевизор.
Выглядит чисто и уютно: я бывала и не в таких местах. Тревожиться я начинаю, когда замечаю в декоре нечто женское. Либо это комната другой женщины, либо они готовились дольше, чем полчаса, которые мы сюда ехали.
– Не буду мешать обустраиваться, Винна. Пожалуйста, если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся сообщить об этом Эноху.
Игнорирую старейшину Клири и продолжаю осматриваться, но мое молчание и безразличие больше не задевают его, и он разворачивается.
– Энох, увидимся в воскресенье за ужином. Не забудь сообщить Стратену, если у Винны есть какие-то предпочтения в еде.
– Пап, она же здесь, спроси сам, – ворчит Энох, прислоняясь к косяку двери моей новой – надеюсь, временной – комнаты.
Старейшина Клири снова поворачивается ко мне.
– Винна, каждое воскресенье мы устраиваем семейный ужин в моем доме. Есть ли что-то, что ты не ешь?
Я в замешательстве смотрю на него.
– Погодите, вы здесь не живете?
Старейшина Клири оглядывается и смеется.
– Конечно же нет, это дом Эноха и его ковена. Я подумал, здесь тебе будет комфортнее, – невинно заявляет он, словно мой комфорт – главная его забота, но для меня кусочки пазла складываются воедино.
– Хрупкие цветочки и племенные кобылы, – тихо бормочу я, с отвращением качая головой.
Ребята рассказывали мне о старейшинах и том, как они содействуют в подборе подходящих, по их мнению, пар. Эти ублюдки пытаются свести меня с Энохом и его кланом.
Окидываю Эноха обжигающим взглядом.
– Ты знал, что они задумали?
Энох недоумевающе смотрит на меня.
– Кто задумал что?
Указываю подбородком на его отца.
– Твой папочка. Остальные старейшины. – Я с недоверием фыркаю. – Ты тоже в этом участвуешь?
Не даю Эноху времени ответить и переключаюсь на старейшину Клири.
– Другие женщины-кастеры что, спускают вам эту херню с рук? Пофиг, мне все равно. Вы не можете просто ткнуть пальцем в сторону мужчин, которых мне стоит выбрать, по вашему мнению. Напрасно вы ожидаете, что я, как послушный щеночек, рухну на спинку и подставлю пузико.
– Винна, все не так, как… – начинает Энох.
Старейшина Клири перебивает его:
– Что бы я или мои коллеги-старейшины ни решили сделать, это всегда будет в твоих интересах. Тебе предстоит многое узнать о том, что значит быть кастером, – со всем из этого вытекающим. Здесь твоей сильной магии будет лучше всего.
– Я живу не для того, чтобы по вашему гребаному приказу рожать магических детишек, – рычу я.
– Одно только это заявление показывает, как мало ты знаешь о том, что значит быть кастером, и о том, кто мы такие.
Мне кажется, что в реакции и словах старейшины Клири есть какое-то второе дно, и это приводит меня в замешательство. Я не понимаю, что он пытается таким образом мне сказать. Что я ошибаюсь, думая, будто нужна им только как племенная кобыла? Что мое ошибочное предположение лишь показывает, как мало я знаю о том, каково это – быть кастером? Или же – что единственная моя ценность заключается в детях, которых я могу им дать, и ошибаюсь я, думая, будто у меня есть другой выбор?
Прежде чем я успеваю выкарабкаться из лабиринта его слов и моих мыслей, не говоря уж о том, чтобы выудить у него какие-то разъяснения, старейшина Клири уходит. Пялюсь на опустевший дверной проем, не понимая, что, черт подери, мне со всем этим делать.
Меня жутко раздражают эти бесконечные люди, пытающиеся что-то решать за меня. Они перекидывают меня из одного места в другое и располагают там, где им вздумается, словно пешку в шахматах. Что ж, больше я не буду раздумывать над тем, что делать дальше. Я просто буду тихонько сидеть на месте и ждать финала. А затем – переверну доску и сброшу к херам собачьим все фигуры. Быть пешкой меня не устраивает.
Глава 4
Достаю из заднего кармана телефон и пробую дозвониться ребятам. Спустя несколько попыток вращения гаджета под каждым возможным углом – и в каждом уголке комнаты – я делаю вывод, что надпись «Нет сети» действительно не врет.
Падаю на чужую кровать и провожу пальцами по рунам за ухом. Остается надеяться, что у магии моих рун сигнал лучше, чем у телефона.
– Страж вызывает Избранных, ответьте, прием, кххххххххххххх…
– Киллерша, ты в порядке? – слышу первый голос.
– Боксерша, это не рация: нам не нужны позывные, да и этот твой статический шум тоже, — слышу второй и отвечаю:
– Бастьен, ты зачем портишь мне веселье? Ты что, не знаешь, что у меня был дерьмовый день… прием.
Я вздыхаю, чувствуя, как спадает часть напряжения, когда их голоса заполняют мой разум.
– Киллерша, Нокс? Серьезно?
Он смеется, еще больше освобождая меня от пережитой сегодня травмы, оказавшейся куда сильнее, чем я могла представить.
– А что? Мне нравится. Сурово, но очаровательно. И технически точно – а это, я думал, ты оценишь.
– Да уж, это даже круче, чем Пищалочка, – ворчу я, и Райкер усмехается:
– Да ладно, признайся, что на самом деле тебе нравится, Пищалочка.
Я издаю игривый раздраженный стон и удивляюсь тому, как быстро им удается вытащить меня из ужасного
