папке доложила, — Вася пожимает плечами. — Он по голове за такое явно не погладит.
— Знаешь, пока даже не понимаю, радоваться или нет.
Дальнейший поток мыслей прерывает шум микрофона. Учителя с горем пополам смогли подсоединить аппаратуру, чтобы начать торжественную линейку.
7
Линейка проходит в приподнятом настроении. В моей голове никак не укладывается, что ровно через год я точно так же буду стоять на месте тех, кто сегодня прощается со школой. Такие нарядные и счастливо-грустные. Совсем никак не воспринимается то, что у них заканчивается такой длинный и важный жизненный этап, как школьная жизнь. Наверное, осознать это возможно лишь прочувствовав на себе.
За вальсом я наблюдаю, словно зачарованная. Особенно фокусируюсь на Шмелёве. То ли по привычке, то ли потому, что в танце он и правда выглядит чарующе. Девушка в его руках порхает, словно пушинка, когда его ладони поднимают её над землёй.
Танцуют, к слову, не все старшеклассники. Кто-то не захотел и поэтому не всем хватило пары. Пришлось даже просить несколько моих одноклассниц, чтобы они станцевали с ребятами последний вальс. Помню тогда, как только узнала об этом, загорелась идеей предложить свою кандидатуру, но вовремя себя одернула от такой мысли.
Естественно, хотела лишь потому, что был шанс станцевать в паре с Демьяном. А это ведь, подумать только, две репетиции в неделю на протяжении двух месяцев. К тому же, фору мне даёт то, что я сама занимаюсь танцами и о смущении и боязни сцены и речи идти не может.
Вот только как раз тогда мне самой пришлось готовиться к важному выступлению, дни тренировок которого в точности совпадали с репетициями старшеклассников. Пусть, немного грустила от утраченной возможности, но в то же время радовалась — значит не судьба. Всё-таки, столько времени проводить настолько близко с Демьяном… От одной мысли только сердце совершало кульбит.
Учителя говорили много трогательных слов, а у старшеклассников выступали слёзы на глазах. Особенно у девчонок — они ревели, не стесняясь. Интересно, что я буду чувствовать на их месте в следующем году? Дам ли тоже волю эмоциям?
Учителя тоже грустили. Ещё бы. Одиннадцатый класс — гордость нашей школы. Как-то сложилось, что именно в их классе собрались все вундеркинды и творческие люди. Кто-то в спорте преуспел, кто-то в творчестве. И в сравнение не идет с нашим классом, который считают самым проблемным и ужасным в истории школы. Уверена, если сейчас даже директриса приподнимает очки и протирает влажные глаза, то при выпуске нашего класса она будет махать этим самым платочком с нереальным облегчением и радостью.
— Что-то ты совсем приуныла, — толкает меня в бок Вася.
Видимо, лицо моё в этот момент и правда выглядело ужасно печально. — Думаю, что через год мы будем на их месте, — частично, но говорю правду.
На самом деле в голове крутится мысль о том, что ещё пару дней назад даже представить не могла, как переживу последний звонок. Ведь это последний день,
когда у меня есть возможность лицезреть Шмелёва. Не понимала, как это — не видеть его в школе каждый будний день. Я ведь весь год даже с простудой в школу бегала, чтобы наслаждаться каждым моментом и шансом. И прекрасно знаю, что на протяжении десятого класса у Василисы были точно такие же переживания, поэтому была не одинока в своём горе. Кто же знал, что всё кардинально переменится всего за несколько дней?
Теперь мы стоим здесь и испытываем совсем другие эмоции. — Точно всё хорошо? — спрашивает, а голос звучит грустно. Создаётся впечатление, что вопрос задаёт не только мне, но и самой себе.
— Абсолютно, — тяну губы в слабой улыбке, а Вася в ответ поступает также.
Сейчас мне должно быть радостно. Демьяна в школе больше не увижу, и совсем скоро он свалит из нашего дома. Только в эту самую секунду мне бесконечно грустно. Возможно, потому что смотрю на него, и в душе ещё ощущаю ту самую девчонку, которая тайно восхищалась им со стороны. Но и та новая я, которая из-за сложившихся обстоятельств на дух его не переносит тоже даёт о себе знать жгучим раздражением.
Правда, находясь здесь я больше ощущаю ту влюбленную, грустную девочку.
Кажется, в эту самую секунду она прощалась со своими разрушенными мечтами и надеждами. Печалилась и хотела плакать.
А что говорить о Васе? Даже представить не могу, какие эмоции она переживает сейчас. Её влюблённость длилась намного дольше, чем какой-то несчастный год. И она была такой всепоглощающей, что я совсем не могла понять, откуда в ней столько чувственности.
И мне жаль, что в один момент это всё так глупо разрушилось. Искренне и до слёз жаль.
8
— Ты уверена? — слышу приглушённый твёрдый голос Демьяна за дверью его спальни.
Кажется, они даже не заметили, как я вернулась домой. И, конечно, добираться мне пришлось самой, потому что Шмелёв справился с последним звонком намного быстрее, и, по-любому, готовился к вечерней вылазке в город с одноклассниками.
— Да, милый, — Карина тоже звучит убедительно. — Я её понимаю, ей сложно и это совсем не делает её плохой.
— Я не говорил, что она плохая, — обрубает он. — Но и тебе ни к чему такие нервы, особенно сейчас. Сияна может никогда тебя не принять, а с твоим желанием ей угодить, только угробишь свою психику.
— Я буду стараться иначе, — заверяет она. — Обещаю. Перестану стараться угодить.
— Разве ты сможешь? — отчего-то уверена, что в этот самый момент на его губах та самая ухмылка, которую мне приходилось видеть в машине сегодня утром. — Таких добрых и великодушных людей, как ты, днём с огнём не сыщешь.
— Буду пытаться, — тепло отвечает Карина. — Если не получится, то позвоню тебе. Ты не должен жить здесь только из-за волнения за меня, всё будет хорошо.
— Считай, что я тебе поверил, — твёрдо заявляет Демьян, а я стараюсь реже и тише дышать, чтобы они никак не рассекретили моего присутствия.
— Спасибо, сынок.
Прежде, чем Карина выходит с его комнаты, я успеваю скрыться за дверью своей, с быстро колотящимся сердцем.
Совсем не могу понять, какие эмоции вызывает внутри меня подслушанный разговор.
Мне не хотелось сейчас ощущать тот прилив сочувствия к Карине, о котором болезненно сигнализировала каждая клеточка души.
Сердце едва не разорвалось от испуга, когда в следующую секунду раздался стук в дверь. Сразу прикладываю руки к горящим щекам, поправляя растрепанные локоны, и открываю дверь.
— Привет, — Демьян стоит всё так же при параде, как и
