Надо быть осторожней.
– И мне тоже. Скажите, вы часто сидите в кустах?
– Там была белка. Я хотела ее рассмотреть. Вы их любите?
– Мы редко встречались.
– А я их много видела, в Центральном парке, но издалека.
– В Центральном парке? Это в нью-йоркском?
– Да.
– Значит, вы оттуда?
– Да. Жила там всю жизнь, пока сюда не приехала.
– Почему вы приехали?
– Очень хотела увидеть разные страны. А с Англии начала, потому что язык один.
– Ага, понятно!
– Подкопила денег, и пожалуйста!
– Какая вы смелая!
– Получилось очень хорошо. У меня прекрасная работа.
– А где?
– У мистера Прайса.
– Вон что! Вы у Сида служите?
– Да. Я маникюрша. А вы его знаете?
– Очень давно.
– Ну да, вы же здесь работаете. Наверное, он тут часто бывает.
– Часто. Его мать была здесь няней.
– Да-да. Смешно, правда? Он рос вместе с лордом Дройтвичем. То есть, когда они были совсем маленькие. Наверное, их иногда путали. А теперь мистер Прайс – парикмахер, у лорда Дройтвича – такой замок… Ой, послушайте! Вам не влетит, что вы меня сюда принесли?
– Конечно, нет!
– Что ж, вам виднее. Вообще-то я думала…
– Да, кстати! Как это я не спросил? Вы не ранены?
Она подумала.
– Не знаю. Странное такое чувство.
Тони поднял и опустил ее руку.
– Больно?
– Н-нет, – неуверенно сказала она. – А вот колено побаливает.
– Можно, я посмотрю? Теперь их не закрывают.
– Да, это верно. Осторожней, пожалуйста!
Она спустила чулок. Он тщательно осмотрел ногу.
– Ссадины есть. Пойду намочу платок.
Он отошел к чайному столу, вернулся с очень мокрым платком и осторожно приложил его к колену.
– Если надо, кричите, – предложил он.
– Да что вы, совсем не больно. – Она огляделась. – Какая красота! Наверное, хорошо тут работать. Говорят, лорд Дройтвич очень добрый.
– Кто говорит?
– Миссис Прайс. Она его обожает. Ее послушать, он был ужасно красивым младенцем. У нее есть фотография, он в раковине, совсем голый.
– Гадость какая!
– Ну, что вы! Очень хорошенький. Добрый такой. Он женат?
– Вроде бы собирается.
– Конечно, уж кто-нибудь его подцепил.
Тони это не понравилось.
– Что с вами? – спросила девушка.
– Да так, ничего. – Он положил мокрый платок в карман. Она натянула чулок, пошевелила коленом и сообщила:
– Гораздо легче.
Тони стоял, немного нахмурив лоб. Ему казалось, что помолвка должна бы вызвать более теплые чувства. То Фредди, а теперь эта барышня с какими-то странными глазами…
– Подцепил? – проверил он.
– Ну, конечно. Из-за титула.
Тони вымученно улыбнулся. Да, как-то все странно.
– А вам не приходило в голову, – осведомился он, – что лорда Дройтвича можно полюбить?
Она покачала головой, и так резко, что каштановые волосы упали на глаза.
– Нет. Светских девушек я знаю. Я им делаю маникюр.
– Они вам что-то рассказывают?
– Они разговаривают друг с другом, словно меня и нет. Да, я-то их знаю. Щучки, вот они кто.
Тони стало еще хуже.
– А как они… подцепляют мужчин?
– Ну, льстят им… воркуют… Много есть способов. Притворяются, что влюблены. Кокетничают с кем-нибудь, чтобы вызвать ревность…
– Берти!
– Что?
– Ничего. Так, междометие. От избытка сердца. Говорите, говорите.
– Я думаю, в таком месте они будут гулять с ним при луне…
Тони потер подбородок.
– А Фредди-то прав.
– Фредди?
– Это мой брат.
– Он тоже тут работает?
Тони засмеялся.
– Кто, Фредди? Вы его не знаете. Уж он-то не сеет, не жнет… [2]
Она удивилась.
– Слушайте, – спросила она, – кто вы? Как-то вы говорите… не похоже на шофера.
– Добрый вечер, милорд, – раздался голос матушки Прайс. – А я – ик – вас ищу-ищу!
Девушка вскочила, укоризненно глядя на Тони.
– Милорд?!
– Вы уж простите. Привет, няня.
– Это нечестно!
– Да-да. Простите.
– Нет, так меня провести!
– Полли, – укоризненно сказала миссис Прайс, – что ты говоришь? «Провести», это надо же!
– Няня, – возразил ей лорд, – мне очень стыдно, но это правда. Надо было меня лучше воспитывать.
– Я ли вас не холила, я ли не лелеяла, – запричитала мамаша Прайс.
– А щеткой не били. И что же? Я солгал нашей гостье. Да-да, солгал. Если хотите – наврал. Боже ты мой!
Он закрыл лицо руками. Полли засмеялась. Миссис Прайс стала строже.
– Полли, ты обидела его милость.
– Нет, – сказал Тони, – это я обидел Полли. Наехал на нее. Так мы познакомились.
– Ничего не понимаю, – сказала миссис Прайс. – Что-то это все мне не нравится.
Вероятно, она развила бы тему, но дверь открылась, и явился Слингсби.
– Опять она тут! Сколько тебе говорить… – Он заметил Тони. – Прошу прощения, милорд. Я не знал, что здесь ваша милость.
– Ничего, Слингсби, ничего.
– Разрешите заверить, милорд, что эта особа без моего ведома то и дело, pardon, суется сюда, как кролик в норку.
– Да сказано вам, я не против. Мы так мило болтаем.
– Чрезвычайно рад, милорд.
Тони обернулся к Полли.
– Кстати, – сказал он, – познакомились ли мы? Я – Дройтвич. Лорд.
– А я – Браун. Полли.
– Очень рад, мисс Браун.
– Я тоже, лорд Дройтвич.
Они пожали друг другу руки. Тут и вошли леди Лидия с сэром Гербертом.
Леди Лидия остановилась, едва переступив порог. Она не любила миссис Прайс и не считала, что место ей в гостиной. Кроме того, ругая беспечную Полли, мамаша Прайс занимала слишком много квадратных футов.
– А, Прайс, – сказала она. – Как поживаете?
Мамаша Прайс сделала книксен.
– Спасибо, миледи, не жалуюсь, только вот сердце что-то…
– Ах-ах, – холодно откликнулась леди. – Следите за здоровьем.
– Тетя Лидия, – сказал Тони, – это мисс Браун. Я отшвырнул ее на семнадцать ярдов два фута и одиннадцать дюймов. Машиной. Европейский рекорд.
К иностранкам леди Лидия была мягче.
– Надеюсь, моя милая, – сказала она, – что вы не ушиблись. Мой племянник за рулем очень опасен. Насколько я помню, вы маникюрша? Надо будет показать вам руки, когда поеду в город.
Миссис Прайс почему-то решила поговорить о здоровье с сэром Гербертом.
– Вот вы спросите, – сказала она, глядя на него взглядом старого морехода, – почему у меня сердце щемит…
– Нет-нет, не спрошу, – поспешил ответить сэр Герберт.
Жена решила его спасти.
– Слингсби, – сказала она, – отведите Прайс к экономке и дайте ей портвейна или чего она хочет.
– Мне бы любви! – взмолилась почетная гостья, прижимая к глазам нечистый платок. – Можно с вами поговорить, милорд?
– Я к тебе зайду, – обещал несчастный граф, понимая, что тетя Лидия больше не выдержит. – Надо машину в гараж отвезти.
– Ясное дело, – захныкала страдалица. – Машина ему лучше меня. Я ли его не…
Леди Лидия и сэр Герберт переглянулись.
– Слингсби! – резко сказала хозяйка.
Дворецкий знал свое место и не стал бросать сочувственных взглядов, но с пониманием запыхтел.
– Сию минуту,
