станциях. Пища предполагалась самая простая, каша с салом, свежевыпеченный хлеб и чай.
Я же, по неизбывной привычке совать везде свой нос поинтересовался, отчего в меню нет вареной картошки?
— Вы серьезно? — испытующе посмотрел на меня статс-секретарь.
— А в чем проблема? Готовить просто и на вкус весьма…
Как оказалось, не смотря на то, что первый картофель был завезен в Россию по слухам еще Петром Великим, народной едой тот еще не стал. Более того, лет десять назад по всему нашему богоспасаемому отечеству прокатилась целая серия бунтов казенных крестьян, против внедрения этой культуры. Причем, зачинщиков по обыкновению отдали в рекруты и одному богу известно, нет ли их среди моих орлов…
— Вот значит как…
— Да не переживайте так, ваше императорское высочество, — поспешил успокоить меня Лисянский. — Матросы наши люди бедовые, нигде не пропадут. Дадим им как вы давеча изволили выразиться — «сухой паек». Сухари, полфунта вяленого мяса, да по головке чеснока. Да еще, глядишь, в дороге что-нибудь раздобудут….
— Хочешь сказать, обнесут все сады и огороды между обеими столицами?
— Вполне вероятно, — не стал лукавить адъютант, после чего мечтательно закатил глаза. — Знаете, какие теперь под Москвой яблоки? Сейчас как раз «мирончики» поспели. На вкус — чистый мед… ну как тут удержаться?
— Вы так вкусно рассказываете, — усмехнулся Фишер, — что самому отведать захотелось. Так бы и укусил за бочок…
— Что же касается морального облика наших воинов, не извольте беспокоиться. По всем вагонам распределены унтера, в каждом составе господа-офицеры. Так что серьезных эксцессов не допустят. А если что по мелочи и набедокурят, так это не страшно.
В общем и целом, мой штаб справился. До Москвы бригада добралась четко по расписанию. После чего матросы тут же грузились в плоскодонные речные барки и сплавлялись сначала по Москве-реке, а затем по Оке до Рязани. Чтобы ускорить дело хотели привлечь для буксировки единственный в тех краях паровой буксир под названием «Касимов» принадлежавший купцу Баркову. Однако вскоре выяснилось, что машина парохода давно пришла в негодность, после чего судно было продано на торгах. Так что пришлось положиться на течение и мускульную силу матросов.
Из Рязани пешим ходом еще сто двадцать верст по дорогам к Дону. Если форсированным маршем, то есть по 10–12 часов без дневок, должны управиться за 3–4 суток. Местных крестьян на это время должны мобилизовать с подводами. Пусть помогают обеспечивать скорость перемещения.
Там опять на парусно-гребные барки и по течению до самого Азова. Без малого полторы тысячи верст. Но если выдавать по сотне в сутки, это выходит пятнадцать дней. Тяжело, но терпимо. Затем из Азова в Крым, а там куда успеют. В Севастополь или к Альме. А может и в Евпаторию получится зацепить? Ну не помню я точных дат, да еще и эта вечная путаница со старым и новым календарем…
По предварительным расчетам и лучших раскладах должны управиться за три с половиной недели. И это немыслимо быстро для нынешних времен. Так что, если все выгорит, выйдет настоящий «Крымский экспресс».
Но для меня такой срок неприемлем от слова совсем. Так что придется воспользоваться опытом правительственных курьеров, добирающихся из Питера до Севастополя за семь дней непрерывной круглосуточной скачки на перекладных.
Такой марафонский забег требовал железного здоровья (или скорее железной задницы), но все окупалось скоростью. Со мной направилось несколько офицеров и личная охрана из числа особо отличившихся в деле при Бомарзунде морских пехотинцев. Подразделение это совсем новое и появилось при весьма примечательных обстоятельствах.
Дело в том, что на вашего покорного слугу было совершено покушение. Вот честно скажу, чего не ожидал, так это подобного. Нет, про то, что лет через двадцать в стране начнется вакханалия терроризма я знал. Как и про то, что одной из ее жертв станет мой старший брат Сашка. Но вот чтобы сейчас, когда в России кругом тишь да гладь, а император спокойно гуляет по городу без всякой охраны…
Я в тот памятный день тоже решил пройтись по одной из алей Летнего сада. Народу в этот час было совсем немного, отчего не было надобности козырять встречным офицерам и кланяться знакомым дамам. Вслед за мной, как тень следовал один из вестовых, спасенный в свое время мною от суда, Василий Воробьев. Вскоре отплатил мне тем же, прикрыв своим телом от вражеского стрелка. Потом мы несколько раз встречались во время боев на Аландах, так что я вскоре забрал его к себе.
Вообще, нижним чинам посещать такие места не полагается, но в данный момент он сопровождал великого князя, то есть меня и тащил в руках какую-то поклажу. Единственным попавшимся мне на встречу посетителем оказался незнакомый кадет гренадерской роты Дворянского полка [3]. Увидев меня он, как мне показалось, немного растерялся и вместо того, чтобы встать во фронт, как-то съежился и нескладно отдал честь. Я, не желая портить прекрасный день выговором нерадивому кадету, предпочел сделать вид, что не заметил его оплошности и прошел далее.
Как говорится, ничего не предвещало. Под ногами поскрипывала красноватая мелкая посыпка алей, на ветвях беспечно щебетали птицы, как вдруг за спиной отчетливо прозвучал характерный металлический щелчок.
— Ах ты ж, якорь тебе в глотку! — завопил заметивший что-то необычное Воробьев.
Любопытство заставило меня обернуться и как сразу же выяснилось, это спасло мне жизнь. Оказывается нескладный кадет, стоило ему оказаться позади меня, тут же вытащил из-за пазухи пистолет и явно собирался разрядить его в мою спину. Однако услышав матросскую ругань и взглянув мне в глаза, юный злоумышленник запаниковал и взял неверный прицел.
Выпущенная им пуля, всего лишь разорвала мне воротник мундира. Поняв, что его намеренье не осуществилось, негодяй отбросил оружие и кинулся через кусты наутек, петляя при этом как заяц.
— Кто ж в спину-то стреляет! — хотел крикнуть я, но слова застряли в горле и из него вырвался только сдавленный хрип.
Из-за этого Воробьев не стал преследовать кадета, а бросился мне на помощь.
— Что с вами, ваше императорское! — спросил он, и не дождавшись ответа в отчаянии закричал. — Дохтура!
— Тише ты, — наконец прокашлявшись ответил я. — Все нормально…
— Где рана? — не слушал меня матрос, порываясь перевязать вытянутым из кармана довольно чистым платком.
— Ты мне еще, блин, жгут на горло наложи! Все со мной в порядке. Вот только мундир испорчен…
Вскоре к нам присоединился будочник в сером
