помоста вниз, к Лизе. Развернулась и с задумчивым видом стала оглядывать платье, висящее тряпкой на манекене.
— Не получается? — вздохнула Лиза.
Анна покосилась на неё и нахмурилась:
— Так. Давай с самого начала. Вот платье работало-работало, а потом вдруг — бац! — и перестало?
А самой себе хотелось кричать — что я несу?! Как платье может работать? Что за выключатель такой — перенос туфель? Где я вообще нахожусь?!
— И да! Где я вообще нахожусь? — дополнила она сразу, выдыхая.
Лиза пожала плечами:
— Двадцать восьмое царство.
— Какое? — ошарашено глянула поверх очков Анна. — Это не наш номер региона, ты в курсе?
— Не регион. Царство, — устало вздохнула Лиза.
— Тогда уж тридевятое, — буркнула Анна. Уже появлялась злость на подругу, что втянула её неизвестно куда.
— Нет, — робко улыбнулась Лиза. — Тридевятый — это по старой системе исчисления двадцать седьмой. Ну, тридевятый — это значит три девятки. Три нечета. А у нас двадцать восьмой. К сожалению, чётный…
— Почему, к сожалению?
Лиза, нервно теребя пальцами серебряный кулон на шее, нахмурено стало объяснять:
— Нечет — это значит, включают в себя три элемента, а это наиболее стабильная система, эволюционно более продвинутая. Двухэлементные слои не имеют гармонизирующего начала, вынуждены выживать паразитарным способом, для перехода на следующую ступень развития или общего согласования используют заёмную мощь из нечётных слоёв… Вот и получается, что нечётные царства развиваются самостоятельно, а чётные, как переходные формы, вынуждены их использовать как донорные для своего…
— Стоп!
Лиза мгновенно заткнулась, продолжая нервно тискать кулон.
Анна ошарашено потрясла головой. Да, она хорошо помнила, что Лиза-таки закончила соцфак и даже пыталась пойти в аспирантуру, но всё же никогда не вела с подругами заумных бесед. И конечно, у самой Анны тоже ещё в сознании сохранялись какие-то жалкие останки высшего образования, хотя с факультета социологии она и вылетела за большую-пребольшую любовь, отбившую у неё желание заканчивать ВУЗ. Но не настолько же много всего сохранила память!
— Непонятно? — вздохнула Лиза.
Признаваться совершенно не хотелось. И Анна пожала плечами:
— Ну, почему же… Понятно. Другой мир… какой-то. Параллельная реальность. Как её там… мультивселенная!
И всё-таки это была её Лиза, её Лизонька, солнышко и зайка-пушистик! Потому что, робко улыбаясь, она начала терпеливо пояснять:
— Не другой. Тот же. Просто разные слои восприятия.
— Ну да, я так и сказала, — пожала плечами Анна.
Ну не спорить же с сумасшедшими, да?
Лиза покачала головой и попробовала ещё раз:
— Живые существа воспринимают мир, в основном, через зрение — через него понимают, что их окружает, что они сами такое. Так вот, как живые существа, мы видим очень маленький спектр. Ну, помнишь радугу? Это весь наш предел зрения в нормальном состоянии. Но спектр света огромен! И двулик в одном — и как волна, и как частица. Вот и получается, что каждый слой — это не другая реальность, а изменения твоего мозга — как он всё воспринимает. Живём мы все в одном мире, в огромной Вселенной, но все на разных слоях, то есть состояниях восприятия.
Анна помассировала виски. Не то, чтобы мигрень начинала мучать, но лучше бы мигрень, чем эта дребедень.
— Вот смотри, — улыбнулась Лиза. — Если ты — гусеница, то владеешь только двумя измерениями — ширины и длины — и ползаешь по листикам и видишь цветы только снизу, где у них зелёные рубашки и вообще ничего красивого. Но если ты бабочка, то тебе доступна стала высота! И ты можешь те же цветы увидеть сверху, когда они так прекрасны!
— Минотавры, — напомнила Анна, кивая на застывших у платья и спящих волшебным сном существ.
— Ну да, — кивнула Лиза. — И много кто ещё… Если попасть на наш слой видения, то увидишь их вполне обычными людьми, потому что твоё сознание не воспримет другие световые волны, идущие от них. А здесь ты видишь их так, в виде, который подходит этому слою.
— А ты? — развела руками Анна.
Лиза застенчиво улыбнулась, потупившись:
— Ну, на твоём слое я выгляжу вполне обычно, даже посредственно…
И тут до Анны стало доходить. Вот этот свет, эта кроткая невинная красота и молодость, пышущие от Лизы — этого не было в её мире, но есть тут, где она… А, собственно, кто здесь она?
Спросить и не успела.
Лиза покаянно опустила голову и вздохнула:
— Я та, что в народном эпосе сидит в воде, а у Пушкина на деревьях. Русалья я.
— У… утопленница? — вздрогнула Анна.
Лиза расстроенно поправила чёлку:
— Брр! Не надоело в сказки верить? Утопленник утоп и нет его! А я живая, вот, смотри!
И, схватив за руку, крепко, до боли её сжала. Ладонь Лизы была тёплая и сильная, так, что и сомнений не оставила.
— Русальи — это такие сирены, — улыбнулась она.
— Заманиваете и убиваете? — нахмурилась Анна. — Как этого… Одиссея?
Лиза пожала плечами:
— Нет, убивать — это не к нам. А вот заманивать… Да, — она смотрела с вызовом. — Чётные слои нуждаются в притоке новых сил! И хороших мастеров приходится искать и переманивать…
Анна внезапно ощутила прилив ярости. Эдак как её легко оказалось провести! Вот так, спустя годы, позвонить, позвать на помощь и вот она уже бежит, аж волосы назад! А это оказывается просто такая приманка! И она на неё повелась, как мышь на сыр!
— Вот не надо мне всего этого приписывать! — вспыхнула Лиза, отшатываясь. — Я ответственный менеджер по подбору персонала! И когда сюда приглашаю, то через всю эту адову мороку с бумагами прохожу! Контракты, согласования, условия, страховка! А тебя я просто попросила приехать! Потому что мне помощь нужна, понимаешь?! Просто мне нужна помощь!
Лиза вдохнулась и гордо отвернулась. Видно, что обиделась.
Анна несколько секунд просто стояла, покусывая губы и приводя мысли в порядок. А потом пошла мириться.
Взяла Лизу за плечи и покаянно зашептала:
— Ну, прости… Прости-прости-прости… Ты же видишь, я приехала! Ты только позвала и я… вот! Ну, что там нужно сделать? Платье? Хочешь я тебе до утра новое пошью? Вот лучше этого будет, честное слово!
— Лучше не будет, — уныло отозвалась Лиза, но повернулась и робко улыбнулась. — Это платье, в своё время, такая мастерица делала… Сколько раз пытались повторить! — она провела рукой по выставке вокруг: — и нет, не выходит.
Анна ещё раз обвела взглядом круг подвенечных платьев разных моделей, стоящих на пьедесталах. Все были прекрасны! Не то, что эта дерюга, висящая на центральном месте.
Анна поправила очки с твёрдым намерением, чтобы это ни стоило помочь подруге. Ведь она хорошо помнила, как говорила баба Нюра:
