бледной до прозрачности.
– А ты поешь со мной?
Пожилая женщина покачала головой:
– Нет, мы всегда будем есть по очереди, Алиса. Совсем не нужно, чтобы кто-то зашел в гости и увидел две чашки и две тарелки на столе у одинокой женщины. Кстати, Серафима Павловна придет через час, я в этом почти уверена. Эту болтушку даже кисель вместо дороги не испугает. Лишь бы языком почесать. Постараюсь от неё побыстрее отделаться, а ты посиди тихо в комнате.
– А ты можешь её не впускать?
– Нет. Если я изменю свои привычки, это вызовет подозрение. Нельзя вызывать подозрение.
– Но ведь это же простые люди, а не шпионы, – недоуменно посмотрела на бабушку Алиса.
– Эти простые люди замечают, что у тебя кувшин на заборе сегодня висит не на том же месте, что вчера. Может, они и не шпионы, но болтуны. А болтун – находка для шпиона, ясно?
– Нет, – Алиса покачала головой.
Нина Александровна вздохнула.
– Если соседи заметят, что я веду себя не так, как обычно, начнут проявлять нежелательное внимание. Потом слухи поползут. Все будут пытаться выяснить причину, наблюдать, подглядывать, выпытывать. Могут случайно увидеть то, что не следует. А если что-то увидит один, будет знать вся деревня. Оно нам нужно? Нет. Так что доедай и иди в комнату. Я сама посуду помою. И не спорь. Ты всё равно не знаешь, где у меня что стоять должно.
***
Через пару недель тихой жизни в бабушкином доме Алиса начала приходить в себя. И память постепенно возвращалась. Последнее воспоминание, которые ей удалось восстановить, было связано с Маррокко. Она прилетела на задание, какое именно – не вспомнить. Не слишком хорошо перенесла перелет, плохо себя чувствовала и обратилась к доктору. Медик оказался знакомым - Аронсон, работал с экстра на базе в Египте, когда Алиса служила там в составе спецроты. Может, поэтому Алиса не занервничала, когда доктор сказал, что нужно ввести лекарство. Шприц в его руках и укол – последнее четкое воспоминание. Дальше никакой конкретики, одни смазанные образы. Вспышки света, шумы. А потом дождь. Бесконечный дождь.
– Кажется, я была одновременно везде и нигде, – сказала Алиса, глядя на темнеющее небо за окном. – Проливалась дождями над миром. И ветер нес меня в неизвестность. Мне не хотелось возвращаться в свою тесную человеческую оболочку. Но что-то скребло в уголке сознания. Я знала, что должна вернуться к кому-то. Наверное, к Рею.
– У тебя есть представление о том, где он может быть? – спросила бабушка задумчиво, откладывая в сторону газету.
– Скорее всего, там же, в Колумбии на секретной базе. Наверное, думает, что я сбежала от него. Мы поссорились перед моим отбытием в Марокко. Нужно дать ему знать, что со мной всё в порядке.
– Глупая идея, – нахмурилась Нина Александровна. – Сейчас ты в безопасности, на свободе. Если за тобой действительно никто не идёт, то открывать свое местоположение Ведомству – невероятная глупость. Ты фактически вышла на покой. Да, придется пожертвовать прошлыми связями. Это может быть болезненно. Но такова цена свободы.
– Ты не понимаешь, он ведь мой муж! Как это я буду продолжать жизнь без него? Это же предательство. – вскинулась Алиса.
Нина Александровна закатила глаза.
– Mon Dieu! Я ведь предупреждала вас сотню раз, девочки. Любая связь – это уязвимость. Нужно всегда просчитывать риски. Кто бы меня слушал! Обе связались с парнями, которые втягивают вас в неприятности. А ты ещё за каким-то чёртом решила поиграть в брак. В твоих условиях решение глупое и неуместное. Добавить себе ещё одну болевую точку помимо сестры! Но сейчас ты можешь с себя этот крючок сбросить. Не вздумай упускать такой шанс из-за глупых сантиментов.
– У нас разные представления о том, что правильно. Я не стану спорить, – Алиса снова отвернулась к окну.
Нина Александровна шумно выдохнула. Молодые, глупые! Вляпается ведь. Жаль, свой ум в чужую голову не вставишь. Остается только наблюдать.
***
Алиса ушла тихо и незаметно в одну из дождливых августовских ночей. Нина Александровна знала, что скоро это случится. По человеку всегда заметно, когда он собирается сорваться с места. Отговаривать не стала – бесполезно. Только предупредила – если уйдет, если выйдет с кем-то на контакт, сюда возвращаться нельзя. Это место не должно быть скомпрометировано, оно не только для Алисы, оно ещё и для Александры.
Алиса попрощаться с бабушкой не решилась. Только оставила записку «Спасибо за всё» на столе возле корзинки с яблоками и, уходя представляла, как Нина Александровна сжигает клочок бумаги после прочтения.
Уходила с грустью на сердце. Здесь она вспоминала семью, могла говорить о родителях, об Алекс. Бабушка подарила ей не только безопасность, но и оживила тёплые воспоминания из детства. Но девушка ещё сильнее поняла, как далека от нее та, прошлая жизнь. Пришла пора оставить прошлое и двигаться дальше. Писать свою историю.
Тяжёлые тучи несло на север, дождь поливал ночные шоссе, барабанил по мостовым, стучался в окна высоток.
Аккуратный белый домик в Стокгольме с красной черепичной крышей погружён в дрёму. Сквозь шторы тускло светили ночники и или
