заслоняло то воспоминание, где эти самые губы целует другая, а стоящая в дверном проёме я заставляю их отвлечься друг от друга.
— Долли, я же вижу, что тебе было так же тяжело, как и мне всё это время, — голос мужчина стал ласковым и вибрирующим, — ты устала. Каково это — справляться с двумя детьми в одиночку целых две недели? Ведь ты никого к себе не подпускала эти дни. А я был за стеной или дверью от тебя ежечасно, — он развернулся ко мне весь, — ты же хочешь домой, как и я. Как и наши дети. Сколько раз тебе пришлось успокаивать Франко, который просился к папе? М? — просящий взгляд, — Долли, я отвезу тебя домой, наберу ванну. Ты же хочешь ванну? Расслабишься, я могу даже оставить тебя одну на час, чтобы ты подумала и успокоилась, — он всё ещё давил улыбку, — я потру тебе спинку. Мы поговорим, вкусно поужинаем и…
Я подалась в его сторону.
— Потри спинку своей любовнице, — прошипела и отвернулась от него.
Несколько секунд в зале суда держалась тишина, а после… он заржал. Скотина.
— Это было хорошо, Долли, — кивал он, — это было мощно. Ты и в самом деле прозорливее меня, — похвалил, постепенно снова становясь серьёзным, — не хочешь домой, тогда чемоданы… хотя, можем и без них — купим по дороге самое необходимое, заберём детей от оплаченной тобой няни, и отправимся на самолёт. Улетим из этого города, я дам тебе возможность выбрать любую квартиру, какую ты захочешь, Долли. И будем жить вдв… вчетвером, — убеждающий взгляд, — как ты и хотела.
Звучало настолько райски и заманчиво, что картина буквально появлялась перед глазами. Сердце ещё так сильно щипало от его слов, что хотелось снова плакать и поверить ему, вот только… это я предлагала ему так сделать. И не раз. Это я звала его убраться подальше от чьих-либо мам и родственников. И это я умоляла его поверить мне. А он долго упирался.
— Уже поздно, — ответила ему сквозь зубы, — ты уже всё испортил. И мне всё равно кто это подстроил и как у них это получилось.
Эксаль помотал головой.
— Долли, это несерьёзно. Сколько раз мне нужно сказать тебе, что ничего не было, чтобы ты поверила? — снова почти злился он, — что я сделал не так? Почему ты мне не веришь?
— Тут сколько угодно повторяй. Если она вас увидела, — вставила своё слово судья.
Как зло он на неё посмотрел!
— Не мешайте, — «посоветовал» ей приказом, — вы вообще здесь, как необходимый, но бесполезный зритель. И это раздражает.
Я хмыкнула. Он сделал вид, что успокоился.
— Прости, Долли, — милым голосом, — ты же видишь, что я тоже устал и долго был на нервах.
— Ваша честь права, — криво сказала я, — ты зря повторяешь. Я и сейчас всё пересказать смогу.
Судья тяжело вздохнула.
— Так перескажите! — не выдержала она.
— Ещё одно грубое слово в её сторону, и вы забудете о судейском плаще, — успел до меня мужчина.
Я снова закатила глаза.
— Не было никакой грубости! — шикнула на мужа, — хватит, пожалуйста.
Судья откинулась на спинку своего кресла.
— Ваши угрозы точно найдут последствия, ответчик, если вы продолжите. Я вызову охрану и вас выведут из зала, — пыталась осадить его она.
Вот бы у неё получилось. У него были деньги и власть из-за них, поэтому он ехидно расплылся в улыбке и по стойке, не забыв лениво зевнуть. Козёл.
— Ваш муж всегда так себя ведёт? — поинтересовалась судья, вынув меня из задумчивости.
Я помотала головой.
— Он сейчас злится и… переживает, наверное, — засомневалась, — поэтому начинает защищать своё к-хм… он мне как-то сказал «что считает своим», так что… вот я и попала под его это «своё».
— Я так рад, что ты это понимаешь, — и в самом деле был счастлив мужчина, — но в обычное время я хороший, Долли. Ты же знаешь, подтверди. Я хороший, спокойный и добрый, — хмык, — а ещё очень преданный. Поэтому тебе не изменял.
Мы с судьей переглянулись.
— Вернёмся к подстрекательству, — женщина скривилась, — или, вернее, как вы его там назвали?
— Постановка, — напомнил ей Эксаль, — моя семья тоже не сахар.
— Особенно мама, — кивнула я, — она прям… тяжёлый человек.
Женщина кивнула.
— И что же она сделала? — перевела взгляд с мужчины на меня судья.
— Знаете, я когда её в первый раз встретила…
«Это был просто огромный дом. Нет, не так — это был огроменный домина у самого пляжа, который вроде как был даже огорожен, как их территория. Причём здесь было несколько таких домов — белых, каменных и многоэтажных. Здесь жили богачи со всего города. Мне пришлось идти пешком больше часа от остановки — сюда явно ездили только на своих машинах.
Интересно, сколько такой стоит? Наверное, купи меня какой-нибудь дурак на органы или… про что там шутил Паб? Так вот, наверное, я вся бы никогда столько не стоила, сколько одна калитка здесь. Красивая такая. Отковырнуть бы её и сдать на металлолом. Или как такое изделие было бы проще продать?
— Улица Ла Рамбла? — спросила у выглядывающей над этими самыми воротами женщины.
Вышло как-то странно.
— Какой номер дома тебе нужно, детка? — поливала цветы она, — или лучше назови фамилию, я скажу дворецкому тебя отвезти. Как ты вообще сюда попала? Долго шла?
Я испугалась, потому и мотнула головой.
— Не нужно меня никуда везти! — отошла от нее подальше, — в-вы…
— Оу, не пугайся, — взмахнула лейкой в воздухе она, — никто тебя не обидит! Я только хочу помочь, милая. Так кто тебе нужен?
Я думала целую минуту доверять ей или нет. Но всё же решилась:
— Ее зовут Альба Еррера, — я пыталась выглядеть высокомерно, чтобы никто не увидел во мне… меня.
— Вернись на три дома назад, сверни в проулок справа и напротив будет дом Еррера, — женщина расплылась в улыбке, — у их садовника такие роскошные кусты олеандра… у меня почему-то в этом году они засохли, — она поджала губы, — жара, что ещё сказать.
— Зачем садить цветы, если можно посадить деревья, которые будут давать вам фрукты? — скрестила на груди руки я.
— Высаживать, детка, — на меня наставительно посмотрели, — правильно говорить так. А насчёт деревьев, то они у хозяина тоже растут. В саду, — она указала почему-то на дом, — и ему совсем не нужно много деревьев. А цветы красивые.
Она сама была прислугой здесь, вот в чём дело. А по внешнему виду казалась богатой. Особенно это платье. Может она ворует?
— Ладно, — махнула ей рукой я, — цветы, блин.
Звучало очень глупо. Я может тоже хотела себе столько земли за
