забором, что могла бы… нет, я бы точно всё засадила овощами, какими-нибудь. Сама ела и продавала. И у меня точно было бы много денег.
— Долорес! — встретила меня у ещё одного домины женщина, — наконец-то! Я уже хотела отправлять за тобой поиски! — она ждала, пока я подойду к тому самому коттеджу, про который говорила женщина с соседней улицы, — прости меня, я не догадалась, что ты без машины…
Я подошла, а она застыла с вопросом в глазах.
— Здравствуйте, я не думала, что до вас нужно будет идти пешком, — я смотрела на неё с мольбой, — и немного заблудилась. Простите.
Я опоздала на целый час.
— Сколько тебе лет, милая? — свела брови в одну женщина.
Я сглотнула от страха.
— Шестнадцать, — выдохнула я, — простите, что не сказала по телефону… потому что вы бы меня сразу отмели, а я… у меня трое младших детей в семье, так что я умею обращаться с ними и… как я поняла, у вас совсем маленький мальчик, а у меня ну очень много опыта общения с младенцами! И-и… я быстро учусь! У меня очень много свободного времени, так что я смогу даже оставаться на ночь, чтобы вы… отдохнули, — я вглядывалась в её качание головой и мне хотелось плакать, — пожалуйста, у-у меня… мне очень нужна эта работа. Я обещаю вам, что не подведу!
Мимо проехала машина. Женщина вмиг всполошилась, оглядела улицу по сторонам и схватила меня за руку.
— Следуем в дом, дорогая Долорес, — она хмыкнула, ведя меня вдоль забора, — Долли. Как мило. Ладно, — мы вошли в ворота, которые за нами быстро закрыл мужчина, — благодарю, Алехандро. Будь любезен, завари нам с Долли чай в гостиной.
Мои глаза округлились. И даже не от страха. Здесь был не просто сад с тупыми цветочками, не-а. Тут был газон! Просто так! Без всяких посадок, только с какими-то кустами вдоль забора.
— Ты права, Долли, олеандр в этом году очень сильно привлекает внимание, — женщина внимательно следила за мной, — так хорошо цветёт.
Первая комната здесь была размером как наша кухня. Вот только всё было здесь белым — пол зачем-то, стены (с маленьким ребёнком, ага!), даже лестница, которая уходила куда-то на второй этаж и была ограждена стеклянными перилами. Похоже на стерильный музей, вот что я подумала.
— Присаживайся, Долорес… Долли, — она поправила сама себя, — сейчас будет чай, и я тебе всё объясню.
Она бы меня так и так не взяла, зачем теперь говорить-то, что я ей не подхожу?
— Ты, видимо, не успела ещё поработать няней? — со странной улыбкой спросила она, — до которого времени у тебя школа?
Я мотнула головой, смотря на только что поставленный передо мной чай.
— Я закончила школу, — отодвинула от себя мелкую стеклянную кружку я, — и теперь ищу работу.
Альба Еррера вздохнула.
— Ладно, — она на секунду прикрыла глаза, — это в какой-то мере не моё дело, — она стала строгой и какой-то высокомерной, — ситуация такова, Долли — мой сын женат… к сожалению. Три месяца назад его жена родила сына, — она глотнула чай, — мы сразу же нашли малышу няню, но последний месяц она не может работать в полную смену. Только половину дня и ночь иногда, — она оправдалась, — тебе, конечно же, никто не скажет оставаться на ночь. Ни в коем случае! Ты ещё слишком… молода, чтобы тебе работать так тяжело, — она скривилась, — почему ты вообще решила работать, а не учиться? Хотя! Это позже. Продолжу — я подала объявление в газету уже месяц как и… к сожалению или счастью, ты единственная претендентка за это время. Поэтому я смело могу назначить тебя второй няней. Но! — она подняла палец, — будь готова к тому, что мой сын проверит твою репутацию, семью и… всё, что ему заблагорассудится. Он, — она дернула щекой, — слишком сильно печётся о своём сыне, — тут она начала утешать сама себя, — все молодые отцы такие, — покивала, — наверное. Могу лишь сказать, что я буду радеть за то, чтобы ты осталась, — она улыбалась, но не мне, а будто чашке с чаем, — тебя проверит старая няня, его… мать, — её почти вывернуло, — и сам малыш.
Я медленно кивнула, понимая, что скорее всего меня никто здесь не оставит.
— А почему сама мама не сидит с мальчиком? — решила спросить.
Женщина подвисла.
— Такие вопросы плохо задавать в первый же день, Долли, — наставительно произнесла Альба, — но я отвечу тебе. Эта… жена моего сына очень болеет. Насколько мне известно, она не смогла оправиться после родов и… если честно и до них была такой, — она вдруг вспомнила, — не переживай, ты успеешь с ней познакомиться и понять… какая она. Вы с малышом будете сидеть на этаже её и моего сына.
Вот тут зависла я.
— Второй этаж полностью их? — переспросила.
Женщина кивнула.
— Это большой дом, — она выпрямила спину, — его построил мой сын. Поэтому мы решили сделать маленькое разделение по этажам — но всё равно, если случаются семейные ужины или другие… — она не смогла придумать слово, — другое… господи! Если мы хотим посидеть все вместе, то сын с внуком спускаются и ужин случается здесь или в столовой, — она указала на противоположную комнату.
Я смотрела на неё круглыми глазами. У них была столовая! И-и садовник! И… теперь будет две няни для одного мальчика.
— Получается, вашему внуку три месяца? — нахмурилась я.
Женщина возмущенно меня оглядела.
— Я прощу тебе это слово, Долорес, но впредь… — она надулась и немного пыхтела, — называй малыша сыном моего сына, — натянула губы в противной улыбке она, — разве я похожа на бабушку?
Она была похожа на сумасшедшую. Я помотала головой и решила ждать, когда она сама будет всё рассказывать. Иначе я снова могла сказать что-то, что ей не понравится.
— Ему три месяца, да, — была довольна моим ответом Альба, которая выглядела чуть моложе моей мамы.
Мне даже стало интересно сколько ей лет, потому что маме было тридцать пять, а беловолосая и немного полноватая Еррера однозначно была моложе. Она бы выглядела совсем молодой, если бы я не разговаривала с ней. Её выдавало то, что она подала объявление в газету, а не воспользовалась интернетом.
— С твоей стороны нужно будет лишь кормить ребенка заранее подготовленной смесью — её будет приносить по времени наш повар, — женщина смешно поджала губы, — менять подгузники и укладывать его спать. Но только в моменты, когда моего сына нет дома — в свободное от работы время он… — её это явно раздражало, — способен на общение с малышом сам, — она сверкнула глазами, — а значит тебе можно
