но иногда он говорил что-то не тупое.
Это немного и было проблемой, потому что найти себе что-то на вторую половину дня было сложно, мне было шестнадцать, а уходить на полную ставку куда-либо было глупо — меня могли уволить через некоторое время, а сюда не взять обратно. Я боялась остаться совсем без работы.
— …как же ты надоел! — показалась в дверном проёме Агата, — тебя сюда не звали, ты сам от нас ушёл! Так иди отсюда! Ты сказал, что мы тебе не нужны!
Она хлопнула за собой дверью и виновато посмотрела сперва на малышку на кровати, а потом на прижимающую палец к губам меня.
— Прости… — прошептала она, — просто этот дубина… он так бесит! Так орал, когда уходил, а теперь… — она звонко посмеялась, — ты слушала, что он сказал? — она дождалась, пока я помотаю головой, — они сняли квартиру, он уволился, думая, что будет жить за счёт своей невесты и… — хихик, — она сказала ему идти работать!
В душе стало как-то приятно, хоть это и было жестоко.
— Дебил, блин, — она залезла на кровать и развалилась у моего плеча, — все мальчишки дураки. Что наши братья, что во дворе! И, знаешь, я так рада, что не буду с ними учиться! Может в той школе мне будет лучше? Бабушка сказала, что там точно будут мальчишки поумнее.
Я улыбнулась.
— Надеюсь, что хоть ты будешь у нас хорошо жить, — я сощурила глаза, — приедешь лет через десять на дорогущей машине, как скажешь мне: Долли, садись, я увожу тебя в свой пентхаус на побережье, чтобы ты больше никогда не работала и ела ананасы каждый день!
Она снова звонко рассмеялась, но уже через минуту поджала губы и крепче прижалась к моему плечу.
— Тебя опять не взяли? — пробурчала она, — они просто не видят какая ты хорошая! Добрая и… знаешь, если я разбогатею, то машина, на которой я приеду, будет твоя.
Она рывком села, порывисто меня обняла и застыла намертво. Она могла стоять так часами, если ей было плохо или она волновалась.
— Кстати! — она резко села, — я сегодня спёрла у Эрнандо, — она закатила глаза, произнеся имя соседа с насмешкой, — газету, но не ворчи по этому поводу — я это сделала для тебя.
Я хмыкнула. Сестра умела оправдываться.
— И знаешь для чего я это сделала? — у неё был хитрый взгляд, — мама сказала, что в интернете одни мошенники, и я так подумала… точнее бабуля сказала, что в их время все объявления о работе были в газете и их проверяли, так что… — она спрыгнула с кровати, протопала до своей и достала из под матраса журнал, — вот. Я даже за тебя почитала и нашла две вакансии, которые тебе понравятся, — она запрыгнула прямо на меня, — смотри! Вот эта мне больше всего пришлась!
Я прочитала: «Требуется няня. Опыт работы желателен. Зарплата достойная. Звоните, договоримся о встрече. Всему научим, всё расскажем!».
— Выглядит, как ещё большие мошенники, — пробурчала я, — сейчас никто не даёт объявлений в газеты, Агат. Так делали только во времена нашей бабушки.
Она закатила глаза.
— Возьми у мамы телефон и позвони! Тебе от этого что-то будет, скажи? — ткнула мне в грудь газетой она, — покусать они тебя точно не смогут. А вот я — да!
Я не сдержала улыбку. С сестрой сложно было грустить.
— Ладно, — скинула её с себя на кровать, — посиди с малышкой, — указала на спящую, — я быстро.
Возвращаться на кухню совсем не хотелось, но газета как-то странно придавала сил.
— Я нашла ещё работу, можно я позвоню с твоего телефона? — подошла к маме.
Женщина скривилась. Она терпеть не могла, когда кто-то просит её вещи.
— У тебя минута, — она вынула из кармана халата мобильный, — потратишь деньги, я выгоню тебя на улицу.
Я могла лишь кивнуть.
— Тебе лишь бы сказать мне какая я плохая, — фыркнула я, — я же не для себя стараюсь!
— Перед отцом рот открывай, собака! — кинула она мне вдогонку, — чтобы он тебе опять по роже съездил!
— Её не на помойку, а на панель, мам, — рассмеялся Паб, — жопу она себе отъела знатную!
— Тебя как будто спрашивали, — махнула на него рукой бабушка, — закрыл бы ты свой поганый рот, а.
Я вышла к лавочке, чтобы не слышать продолжения. Затем села и набрала номер из газеты.
— Здравствуйте, я по объявлению о работе, — выдохнула, — вам ещё нужна няня?».
Глава 2
— С этого момента она жила счастливо, никто не называл её собакой и не желал отправить туда, куда был сам не раз отправлен мной её брат, — ухмыльнулся Эксаль, — конец. Принцесса спасена, — он снова выглядел себялюбивым, — М. Ну да, помимо того раза, когда принцесса увидела гениальную постановку с участием короля, поверила в реальность происходящего и решила изъять у него детей и вновь вернуться в лирическое прошлое с… собаками и девицами лёгкого поведения.
Живот стянуло от ярости.
— Постановка, да! — не сдержалась в этот раз, — на которую повелась именно я! Конечно! Ты целовался в нашей комнате с этой… этой… «постановкой», а я повелась! Так и было! — даже плечо заболело от нервов, — может ты попался на неё? Или скажи мне, что я увидела не так. Ты её целовал! И это явно не в первый раз!
Мужчина закатил глаза.
— Не было такого, — скрестил руки на груди он, — ни на что я не вёлся и никого не целовал, — он глядел в упор в стойку, — как же это бесит! Господи, Долли, поедем домой, — указал мне на выход, — я сперва подумал, что ты не станешь… рассказывать так подробно, но сейчас у меня уже нет уверенности в этом, однако имеется чувство собственного достоинства. Поэтому отправляемся домой, я тебя выслушаю, отвечу на все вопросы, и мы съедем к чертовой матери из этого дома и города!
Он сжимал челюсти с силой. И рычал, едва сдерживая крик. Мне становилось страшно от такого его тона.
— Я тебе всё сказала, — прошептала, а после уверенно добавила, — я не… на помойке себя нашла, чтобы верить в твою ложь и тем более прощать измену.
Он устало прикрыл глаза рукой, повиснув локтями на своей стойке.
— О какой постановке была речь? — перебила тяжелое молчание судья, — и кто всё-таки в неё попался? Как было сказано вами.
— Она, — поднял взгляд на женщину Эксаль.
— Он, — одновременно с ним ответила я.
И мы посмотрели друг другу в глаза. Я видела его милую растущую улыбку, которой хотелось ответить. Как же хотелось улыбаться ему в ответ! Но всё
