class="p1">— Погладь ты его уже, сил никаких нет! — высунулся в окно Вор-Кошмарник с такой осунувшейся, понурой рожей, что даже жалко его стало. — И не надо меня жалеть! — пресёк он мои гнусные намерения. — Я всю ночь общественно-полезным делом занимался, чтоб ты знала. Кошмары твои воровал, один за другим. Вкусные, обожраться можно. Но всё равно утомляет.
— Не припомню, чтобы мне ужасы снились, — почесала в затылке я и погладила почтовый ящик. Землетрясение тут же прекратилось.
— Ну разумеется, — проворчал Вор. — Потому что кое-кто успевал подцепить их прежде, чем они разрастутся в твоей голове.
Он скрылся в глубине мрачной тесной комнатушки, куда, казалось, напустили дыма. Не исключено, что ради разнообразия вкусовых ощущений он решил изжарить часть улова над туристической горелкой.
Я же продолжила гладить мохнатую стенку ящика. Моя ладонь ложилась на спутанную шерсть, а мысли всё толклись вокруг вчерашнего вечера, как рыбы на кормёжке в пруду.
Тем временем ящик разомлел от поглаживаний и широко раззявил свою зубастую пасть, обнажая изнаночный чёрный мех. Внутри оказалось прекрасное Ничто. В наших реалиях это означало целых двадцать четыре часа дополнительного времени, которое можно потратить на своё усмотрение. Исключительно редкий подарок небес.
— Раньше в твоих глазах было полно неба, а сейчас они горят. Безобразие, — констатировала Небываль-из-Пустошей, выйдя на крыльцо и окинув меня мутным взглядом.
Еще бы им не гореть! Я уже определилась, на что потрачу лишние двадцать четыре часа, и любовно, как сладкие леденцы, перебирала на языке: «Лес, лес, лес…»
— Причешись, лахудра, перед тем как почешешь в свой лес! — сварливо добавила Небываль. — Ты же не ведьма какая-нибудь. Ты фея, даром что рыжая. Причем довольно симпатичная фея, если гнездо на голове устранить. Иди, давай, приведи себя в порядок. Смотреть больно.
Охарактеризовав мою внешность столь нелестным образом, она прошлась мимо и как бы невзначай зацепила меня за щиколотку упругим хвостом. Лапы — мягкие, пружинистые — совершили несколько прыжков, а затем были небрежно расправлены совиные крылья. Тяжкий взмах — один, другой, третий — и ветер поднимает тебя над миром, а земля удаляется, мельчает дом, уменьшается Нойта, тоскливо глядящая тебе вслед…
Да, некоторые Иныжужи рано по утрам отправляются на охоту. А вечером, как порядочные труженики, возвращаются на всё готовое, приносят дохлую мышь в качестве сувенира, дерут когтями спинку дивана, толкают философские речи, чистят пёрышки и надоедают тебе по полной программе, чтобы не вздумал по ним скучать, если в следующий раз охота вдруг затянется на пару-тройку дней.
Небываль-из-Пустошей только прикидывалась, что улетает по делам насущным, чтобы закогтить грызуна. Меня не обманешь. На самом деле основной её добычей были демоны. Именно в пустошах, где прослойка между мирами истончалась, они прорывались за грань и проникали в Мереж с целью погубить как можно больше человеческих душ.
Я отогнала мысли о демонах и легонько стукнула по ящику, чтобы тот захлопнул пасть. А потом присела на ступеньки: морально подготовиться перед новым учебным днём. И подкрепиться.
Ибо возле крыльца, в зелёной щекочущей травке, обнаружилась пол-литровая склянка молока и отрез ароматного белого хлеба, завёрнутый в хрустящую бумагу. А также открытка размером с ладонь, где было старательно выведено пожелание доброго утра.
Ох уж эти Неге-Ки! Прелестные неуловимые духи деревьев! Молоко и хлеб они носят каждому, даже тем, у кого нет крыши над головой и денег на пропитание. А содержимое почтовых ящиков — случайный выбор судьбы. Эдакая лотерея, на которую ты невольно подписался с рождения.
Сказать, за что я люблю Мереж? У любой здешней лотереи для каждого из участников предопределён однозначно благоприятный исход.
У меня на роду наверняка тоже написано быть счастливой… если, конечно, счастье заключается в том, чтобы с утра до ночи торчать сперва на лекциях ненавистного профессора, а потом — попирать сапогами болотную жижу и слушать комариные серенады.
В прихожей, пропитанной ароматами восхитительного завтрака, который жарился на плите под надзором Пересеченя, я скорчила гримасу своему заспанному отражению, вскинула на плечо рюкзак и влезла в любимые балетки.
Туфлям шёл пятый год. Их задники порядочно смялись и истёрлись, подошва прохудилась, и вдобавок какая-то дрянь больно впивалась в пятку.
— Что, истоптала? — поинтересовалась Путеводная Нить, флегматично свесившись с полки для шляп. — Брось их через забор.
— Через тот самый забор? — уточнила я.
— Ой, ну а какой ещё! — нетерпеливо отозвалась Нить и заползла поглубже на полку, оставив торчать только кончик серебристых волос. Эта вредная малявка всегда исправно досматривала сны.
Последовав её совету, я направилась во двор — босиком, держа наизготовку пару некондиционных балеток. Забор был сложен из плотно пригнанных досок цвета киновари — такой высокий, что к кованой решётке наверху заберёшься разве что по выдвижной пожарной лестнице.
Я отвела руку назад и, щурясь на слепящее солнце, швырнула обувь через ограду. Бросок удался. Уже спустя несколько секунд с той стороны ко мне катапультировали шнурованный ботинок с подошвой из гибкой прочной резины. Второй идентичный его собрат полетел в меня чуть погодя, словно отправитель перед выдачей считал себя обязанным проверить товар.
Новенькие, чистенькие, они пришлись мне ровно в пору и годились как для лета, так и для осени. Идеальный выбор. Спасибо, незнакомец за оградой! Очень выручил.
Я двинулась в академию с лёгкостью на сердце. Приятно, когда хотя бы кто-то на твоей стороне. Прыткие ушастые Неге-Ки, таинственный владелец обменного пункта, Инычужи. Кагата? Её мы тоже внесём в список.
Против меня, пожалуй, было настроено лишь быстротечное лето (вечно спешит, вечно не хочет задерживаться, дела) да подлец Деус Ним. Четыре — два в мою пользу.
Я шла бодрой пружинистой походкой и радовалась пропорции. Ветер — пока ещё относительно безобидный — задувал в волосы, тактично намекая на упущение. Что Нойта забыла? Причесаться забыла, правильно. Но это пустяки. Главное, голова на месте. Везде надо находить положительные моменты.
— Причёска — бомба! — проносясь мимо на ураганной скорости, прокомментировал куратор. Ну вот чего он ко мне цепляется?!
— Отпадный прикид! — хихикнула староста, обгоняя меня с кожаным портфелем в обнимку.
— Стихийное бедствие, скинь адресок парикмахерской! Тоже хочу гнездо! — хохотнул кто-то из парней.
Сговорились все, что ли?
— Бедняжка, — поравнялась со мной Кагата и принялась прилюдно распутывать мои колтуны. — Сразу видно, тяжёлая выдалась ночка.
— Зато ты, вон, так и светишься, — буркнула я.
— Ха! — заулыбалась подруга. — Меня отгадай кто на свидание пригласил?
Не нужно было обладать даром оракула, чтобы при первой же попытке попасть в яблочко. «Отгадай кто» оказался нашим вредоносным профессором. Значит, дошла очередь до Кагаты. Чем она, интересно, этого злюку спровоцировала? Что он
