Кейт Темпест
47) «Дневник Л.» Кристофа Тизона
48) «Борозда» Валери Манто
49) «Материнский эффект» Виржини Линхарт
50) «Тайное имя вещей» Бландин Ринкель
Номер 50. «Тайное имя вещей» Бландин Ринкель
(2019)
Вот история провинциалки, завоевывающей престижный парижский квартал Сен-Жермен-де-Пре: а может, Бландин Ринкель вообразила себя Люсьеном де Рюбампре? Нет ничего труднее, чем написать второй роман. Дважды не застанешь врасплох: автор уже начинает повторяться. Он напрягается, разочаровывается, обуржуазивается…
Исключение из такого правила зовут Бландин Ринкель. Ее вторая книга намного лучше первой («Отказ от претензий», 2017). «Тайное имя вещей» повествует о прибытии в Париж юной восемнадцатилетней жительницы Вандеи, ее радостном одиночестве, ее скрытой бедности, ее культурных комплексах, ее вежливой сексуальности, ее завороженности студенткой с оранжевыми губами из кампуса на улице Толбиак, ее смене имени, словом, о ее переходе во взрослую жизнь. На старую излюбленную тему Бальзака («восхождение» молодого карьериста в столице) ей удалось написать необычайно впечатляющий и оригинальный роман.
Бландин Ринкель еще и певица группы под названием «Катастрофа», хит которой озаглавлен «Вечеринка в моей киске» (Party in My Pussy): достаточный повод для беспокойства. Но ее стиль не скатывается до студенческого юмора. Она блестяще использует повествование от второго лица единственного числа, как это делает Джей Макинерни в романе «Яркие огни, большой город», чьим своеобразным женским эквивалентом является ее книга, написанная на другой стороне Атлантики тридцать лет спустя. Впрочем, возможно, я говорю невесть что и совсем не из той оперы.
Мы переносимся в 2010-е годы, когда переезд в Париж еще был приключением. Осеану сразу поражает беспрестанный гул «города зрителей», равнодушного и жестокого мира, где «испытывать голод – это способ скоротать время». Никто не описывает французскую столицу лучше, чем жительница деревни, которая постигает ее как инопланетянка. Она быстро осваивает искусство со скептическим видом курить сигареты на террасе кафе и мастерство скучать в конце ночи на кухнях маленьких холостяцких квартир. Со временем она поймет, что парижанин – это провинциал, имитирующий авторское кино.
Бландин Ринкель говорит о социальном детерминизме легко и изящно: она не стремится взять реванш. Это Эдуард Луи в более мягком, насмешливом, этнологическом выражении. Снобизм ее не возмущает: она изучает его и в конечном счете применяет его лучше других. Взрослеть – значит научиться лгать, пускать пыль в глаза, притворяться уверенным в себе. «Тайное имя вещей» – это не книга, а дешифрующее устройство. «Ты все время боишься, что тебя раскроют». Успокоим Осеану, простите, Бландин Ринкель: в университете быть раскрытым плохо, но в романе это высшее достоинство. Играть в мифомана с тем, чтобы далее наилучшим образом отбросить свое притворство: существует ли более точное и краткое изложение истории литературы?
Номер 49. «Материнский эффект» Виржини Линхарт
(2020)
В книге «Материнский эффект» проводится подробное описание семидесятых годов и исследуются последствия сексуального феминизма. «Последствие, последствие… Это я – последствие?» Так Виржини Линхарт могла бы выразиться с интонацией Арлетти (персонажу актрисы Арлетти в фильме «Северный отель» (1938) принадлежит самая знаменитая реплика французского кино: «Обстановка, обстановка! Это я – обстановка?» – Примеч. пер.). В повествовании Линхарт потрясающе описывается разрушение ее душевной чистоты, наивности ребенка, оказавшегося на территории яростных тварей. (Интересно, что мой автокорректор текста предложил «творение» вместо «тварь».) В 1970-х годах Виржини Линхарт воспитывалась взбалмошной и распущенной матерью-одиночкой и слышала, как та за стенкой своей спальни каждую ночь получала оргазм с разными любовниками. Она пережила деструктивное, хаотичное и травматичное детство. О том же самом поведала Жюстин Леви в романе «Свидание» в 1995 году. Такие книги позволено писать только женщинам. Если бы мужчина выступил с критикой освобождения женщины, он был бы немедленно подвергнут суду Линча (разрешение дано только Уэльбеку). Подводить итоги феминизма семидесятых – нелегкая задача. За равенство женщин и мужчин высказываются все, это уже даже не предмет для дискуссий. Между тем детальное изложение со стороны женщины-писательницы способно обнаружить побочный ущерб «Движения за освобождение женщин» (MLF): «бардак, царивший в семье, в которой я родилась». Свидетельства Виржини Линхарт носят двусмысленный характер, они порой шокирующие, порой ностальгические; она вспоминает о той сумбурной поре, полной импровизации и безумных экспериментов. Она забеременела от бывшего любовника своей матери. В конце концов мать сказала ей, что «он не хотел этого ребенка» и что ей следовало сделать аборт. Токсичные отношения между матерью и дочерью известны со времен Софокла, но еще более странно, когда мать девочки-подростка сама ведет себя как подросток. Конкуренция в соблазнении, депрессивный отец, мать-нимфоманка: нелегко расти в условиях греческой трагедии среди парижских интеллектуалов конца XX века[2]. Безрассудство родителей 1970-х оправдывалось тогдашним приоритетом свободы над безопасностью. Как справедливо заметил Арно Вивиан в радиопередаче «Маска и Перо» по поводу книги «Согласие» Ванессы Спрингоры (2020), сейчас эта иерархия изменила направление на противоположное. Мы ехали через Францию на дымящемся «фольксвагене жуке» без пристяжного ремня. В одно и то же десятилетие Мацнефф приставал к школьницам, а наши матери бросали наших отцов. Секс был повсеместным и неизбежным. Дети все видели. Период полной потери контроля над собой, начавшийся два десятилетия спустя после холокоста, легко понять, но трудно простить. В тот момент, когда китайская пневмония вынуждает нас изобретать новую жизнь, особенно важно прочитать эту историю, чтобы понять, какие дисфункции довели нас до коллективного самоубийства. Проблему можно охарактеризовать одним словом: эгоизм.
Номер 48. «Борозда» Валери Манто
(2018)
В 2015 году молодая женщина попусту теряет время в Стамбуле с возлюбленным-турком, который к ней больше не прикасается. Словом, читателю скорее захочется почитать лауреата премии «Ренодо» 2018 года, чем вырывать себе все коренные зубы у доктора Менгеле (лауреатом 2017 года стала книга «Исчезновение Йозефа Менгеле» Оливье Гёза. – Примеч. пер.). И все же книга «Борозда» Валери Манто излучает безумное очарование. Что порождает убийственный вопрос (в буквальном смысле слова): а может, существует литературная школа еженедельника Charlie Hebdo («Шарли Эбдо»)? Действительно, можно обнаружить много общего между вялым дендизмом Филиппа Лансона (специальный приз того же жюри, смотри ниже), холодным бунтом Рисса (также смотри ниже) и меланхолической праздностью Валери Манто, как и между Сиголен
