перестал терзать мои губы.
— Я тоже, — выдохнул он мне в ухо. — И понял, что никому тебя не отдам. Ни Родену Гольдбергу, ни Найгаарду.
Вместо ответа я подставила губы для нового поцелуя, на этот раз медленного и нежного. Напряжение последних дней медленно отпускало. А затем вспомнила, где мы находимся.
Вестейн словно прочитал мои мысли:
— Со Стужей все в порядке. Я попросил ее позвать тебя, чтобы мы могли поговорить без лишних глаз и ушей.
Я покосилась на соседний загон, в котором обитал байланг ректора, и куратор успокоил:
— Ушли в ночной облет.
— Но как ты уговорил Стужу пустить тебя? — спросила я.
Отстраняться категорически не хотелось, и я прижалась щекой к его груди.
— После того как я нырнул за тобой в озеро, мне позволены кое-какие вольности, — усмехнулся Вест, поглаживая мои волосы.
А Стужа ворчливо подтвердила:
“Раз спасал, пусть трогает тебя, так и быть…”
Я коснулась мыслей байланга и поняла, что моя собака успела не на шутку испугаться, когда я ушла под воду. Озеро вызывало у нее сверхъестественный ужас. И Вест, который решился меня оттуда спасти, уже не казался Стуже врагом.
Он коротко пересказал мне свои злоключения в Сердце Лабиринта, а я ему — свои. Нужно было высказать и претензии, но я почему-то не стала упоминать, что подлинное значение источника мне известно. Рассказала только о том, что Чейну теперь известно о защите Аабергов, которую дал мне куратор. А воспоминания о разговоре с духом отодвинули это на второй план.
Когда я закончила свой рассказ, куратор обхватил пальцами мое запястье и задумчиво произнес:
— Судя по всему, Найгаард искал метку. И Стрэнд не смогла ее обнаружить. Ты сварила очень действенное зелье.
Я вздохнула и призналась:
— Это не зелье. Думаю, метку скрыло вмешательство духа из озера. Он коснулся меня тогда.
— Дух? — удивленно переспросил куратор. — Интересно, зачем? Но он спас тебя… Теперь Найгаард будет искать другую девушку. Избавиться от нас в Лабиринте у него не вышло. А значит, если ты будешь сидеть тихо, он позволит тебе спокойно доучиться. Твой отец постарается сделать так, чтобы Найгаард закрыл глаза на твое существование.
— Но Найгаард не оставит в покое тебя, — возразила я, заглядывая ему в глаза. — И… я не хочу возвращаться на Запад.
Губы Вестейна тронула улыбка. В этот момент я заметила, что у него из-за пазухи выглядывает подозрительно знакомый конверт. Я коснулась уголка и спросила:
— Приглашение на Весенний бал?
— Да, ненавижу его, — поморщился Вест. — Откуда ты знаешь про бал?
— Марта принесла мне такое же. Герцогиня передала через нее.
Вестейн поймал мою ладонь и нахмурился:
— Анитра… Я все еще не могу поверить, что она вывела нас из Лабиринта. Решилась пойти против супруга. И проверку он явно затеял так, чтобы она ничего не узнала и не смогла помешать. Твоя мать становится смелее, когда рядом ты.
Возразить было нечего, но очень хотелось. Я перевела разговор на другую тему и с надеждой спросила:
— Ты же не отпустишь меня на этот бал, правда? Накажешь меня за что-нибудь.
— Ну уж нет, — внезапно качнул головой куратор. — Если тебя пригласила Правящая герцогиня, отказываться нельзя. Разумеется, одну я тебя не отпущу. Воспользуюсь приглашением.
Я вздохнула и отправилась к Стуже. Собака повернула ко мне огромную голову, и я начала почесывать белое ухо. Никакого желания снова оказаться в замке правителей я не испытывала. Вестейн остановился за моей спиной. Какое-то время мы оба молчали. А затем куратор медленно произнес:
— Ты знаешь, Анитра странно себя ведет рядом с тобой.
— Еще бы, — буркнула я. — Выбросила меня из жизни. А теперь напоминание о грехах молодости глаза мозолит.
Но Вест не обратил внимание на мои слова и продолжил:
— Я всегда считал Анитру бесхарактерной. Слабой. Даже в детстве я видел в ней только это. А вот мой отец думал иначе. Но никто и никогда не воспринимал его слова всерьез.
— Какие слова? — переспросила я, не понимая, куда он клонит.
— Видишь ли, он не раз высказывал мысль, что Найгаард получил руку Правящей герцогини обманом. И еще… в его дневнике точно описан момент, когда Анитра отказала ему. Там есть пара фраз, которые вместе с тем, что происходит с ней сейчас, наводят на интересные мысли.
Я отвернулась от собаки и заглянула ему в глаза:
— Что ты имеешь в виду?
— Вероятно, в этой истории не все так гладко. Поэтому мы обязательно пойдем на бал. И пожалуйста, если Анитра решит с тобой поговорить, выслушай ее. Договорились?
Я нехотя кивнула, а Вестейн взглянул на небо и сообщил:
— Пожалуй, наведаюсь в родовое имение. Возьму дневники отца. Завтра у вас выходной. Держись рядом с Халворсонами и не нарывайся на неприятности.
В следующий миг с неба спустился Свейт. Байланг держал в зубах седло. Пока Вестейн быстро застегивал упряжь, я негромко произнесла:
— Тогда, у ворот, ты сказал, что я должна стать наследницей Севера…
— Я и сейчас так думаю, — кивнул куратор. — И то, что ты мне рассказала, только убедило меня в этом. Тебя признал Дух Стужи, который считается легендой. Сам Север хочет, чтобы ты осталась. Кроме того, он почуял в тебе кровь Найгердов.
Напоследок Вестейн подарил мне еще один быстрый поцелуй, и Свейт унес его прочь. А мы со Стужей остались на земле, скучать и смотреть им вслед. И даже наши чувства совпадали. Запястье жгло, и я чувствовала, что скрытая магией метка снова меняется. Интересно, сколько веток и листьев мы добавили ей сегодня? Она все крепче связывала с родом Аабергов и с Севером, но смогу ли я и правда стать его частью?
“Сможешь, — ответила Стужа. — Байланги принадлежат Северу, а ты моя”.
“Ты наша, а мы — твои,” — подтвердил издалека Свейт.
Я еще раз погладила свою собаку и отправилась в комнату. Пользуясь случаем, нужно было выспаться.
И это мне удалось. Я поднялась с постели, когда солнце было уже высоко. Ни Мистивир, ни слуги меня не будили. Прошлый вечер оставил приятное ощущение, и я вышла из домика в хорошем настроении.
На верхней ступеньке крыльца примостился Крон.
— Что вам здесь нужно? — спросила я, опустив приветствия.
Он погладил короткую бородку и усмехнулся:
— Не бойся, Скау. Присаживайся. Хочу предложить тебе взаимовыгодное сотрудничество.
От фразы “взаимовыгодное сотрудничество” из уст Крона мне стало смешно. Он в самом деле такой дурак, что надеется на мою помощь после всего? Я фыркнула и скрестила руки на груди. Разумеется, садиться рядом с ним я не собиралась. Жжение на запястье напомнило мне про Веста
