попросить о чём-то?
Смущённый тем, что родственница начала разговор первой, Илья кротко кивнул. Однако, осознав, что Мария не видела его лица, как можно скорее добавил:
– В конце месяца в город прибывает столичный лекарь, он будет читать лекции для подростков. Я хотел бы… если можно… – Уверенный тон, которым Илья начал предложение, мгновенно угас.
Несколько озадаченно Мария опустила книгу, заглянув поверх страниц на раскрасневшееся личико племянника. «Лекарь, значит», – повторила она про себя, удивляясь, почему раньше не замечала у мальчика интереса к медицине.
– Как давно тебя занимает эта сфера?
– Примерно полгода назад я наткнулся на журнал. Тот лекарь ведёт специальные заметки для детей. Чтобы они, ну, в общем, могли следить за своей гигиеной и здоровьем, – выпалил Илья на одном дыхании.
– Весьма благородно. – Графиня освободила руки и всецело сосредоточилась на мальчике. В её планах, расписанных на несколько лет вперёд, наметилась брешь.
Марии думалось, что после обязательной и успешной военной службы Илья мог стать коллежским секретарём. Это позволило бы занять невысокую, но достойную должность. Медицинское же поприще требовало куда бо́льших усилий, времени и затрат. Понадобятся хорошие учителя, затем достойное учебное заведение: степень лекаря можно получить и окончив училище, однако ежели Илья серьёзен в своих намерениях, то ему, по крайней мере, необходима степень доктора медицины.
Графиня нахмурилась. Плохой сон и постоянные мысли об Ольге Платоновне преподнесли ей подарок в виде тупой пульсирующей боли в висках.
– Я бы не стал беспокоить вас по пустякам, – начал оправдываться мальчик, по-своему расценив угрюмый вид Марии.
– Хорошо, я выделю средства, чтобы ты смог посетить лекции этого лекаря.
Вопреки ожиданиям, её слова не обрадовали Илью. Печальный вздох, который мальчик постарался скрыть за покашливанием, удивил Марию. Разве она не верно поступила, признав его интерес? Безусловно, её сложно было назвать ласковой и нежной тётей. Она часто вела себя с ним холодно, а порой даже строго. Более искренней Мария бывала лишь с няней или Анютой хотя бы потому, что знала их дольше. Женщина и девочка присутствовали в тесном круге близких Марии бо́льшую часть её жизни. Они были гораздо старше Ильи, что упрощало общение в несколько раз.
– Говори же, что не так.
Мальчик знал, что Мария уважала прямолинейность, поэтому собрал всё своё мужество и сказал:
– Понимаете, я не могу пойти туда один. Необходимо ваше присутствие как опекуна.
«Так вот в чём дело», – наконец сообразила графиня. Если подумать, они почти не бывали вместе. Марии всегда казалось, что разговоры с ней приносили Илье лишь неудобства, а потому старалась не вмешиваться в его дела. Только недавно Анюта проговорилась о том, что мальчик втайне наблюдал за Марией, когда она подолгу сидела за бумагами. Впрочем, имелись и другие знаки, намекающие, что Илья не чурается её, а даже стремится перенимать некоторые черты характера. Взять хотя бы его излишнюю дисциплинированность.
«Разве ж нормально, чтоб дитё веселью предпочитало книги и сидение в четырёх стенах?» – жаловалась Надежда Никифоровна, когда Илья отнекивался от предложений поиграть.
Детство самой Марии трудно назвать беззаботным после свалившейся на неё ответственности, беспечные деньки попросту забылись. Оттого в серьёзности ребёнка графиня не видела ничего дурного. Но в глубине души, наблюдая за поведением отроков семей, приглашающих её на приёмы, или обычной ребятни на улице, она ощущала беспокойство. Возможно, стоило поощрять ребячливость и его детскую наивность?
– Я буду свободна в назначенный день, – наконец согласилась Мария, решив начать с малого: хоть изредка проводить с ним время.
Мальчик засиял и слегка заёрзал на стуле в попытке утихомирить бурю чувств, которую принесли за собой слова тёти.
* * *
По окончании завтрака графиня не спешила покидать столовую. Обменявшись с племянником обыденными любезностями, она продолжила чтение газеты. Быть в курсе последних новостей обязательно для хорошего медиума.
«Шляпки. Новый закон. Бал у Вишневских. Бла-бла-бла и прочая ерунда. – Графиня недовольно качала головой, не находя ничего полезного. Вдруг её глаза остановились на колонке Бессонницы-шутника. Уголки губ тут же поползли вверх. – Если где и ожидать чего-то провокационного, то только здесь».
Любопытно было ровно до тех пор, пока она не добралась до текста. Отступившая мигрень вернулась с удвоенной силой. Графиня задышала тяжело и часто, однако продолжила строчку за строчкой поглощать текст:
ЗАПИСКИ ЧЕСТНОГО СПЛЕТНИКА
Спешу сообщить, что привычная для милого городка К. пора дождей этой осенью наступила раньше ожидаемого срока. Тёмные низкие тучи кружат над крышами наших домовъ. Вероятно, природа разгневана, но что же или, быть может, кто вызвал её немилость?
Одна моя добрая подруга-сорока принесла на хвосте прелюбопытнейшую весть. Графиня Ельская, с недавних пор часто упоминаемая на наших страницах, похоже, заманила в свои «мистические» сети новую добычу.
Право, ваш покорнейший слуга уже не знает, что и думать о впечатляющих уловках этой барышни. Ольга Платоновна Волкова, человек добрейшей души и честнейшего сердца, с воодушевлением поделилась подробностями спиритического сеанса, выражая надежду на дальнейшую помощь графини Ельской.
Семья Волковых пережила безутешное горе. Трудно вообразить, что в мире существует человек, который способен разбередить рану, действуя из корыстных побуждений.
И всё же я допускаю, что написанное здесь может быть опровергнуто. Признаться, мне бы этого очень хотелось. Часть меня, что менее строга к доводам разума, надеется на успех Марии Фёдоровны.
На страже событий,
ваш Бессонница-шутник
Когда Мария вперилась взглядом в жирную точку в конце предложения, холодная невозмутимость уже была с ней.
– Итак, что мы имеем? – рассуждала она вслух, разрывая письмо, которое ранее подготовила для Ольги Платоновны: больше в нём не было нужды. – Подозреваю, теперь многим в городе известно, что графиня Волкова обращалась в мой салон. Весть любопытная, а значит, за развитием событий будут следить с огромной охотой. Если откажусь, злые языки станут судачить о моей неумелости. Соглашусь, но не справлюсь – рискую уничтожить репутацию. – Мария прикусила кончик указательного пальца.
Картина вырисовывалась однозначная: всё или ничего.
* * *
В подобном положении можно поступить по-разному: сетовать на несправедливость, проклинать вездесущего сплетника или поплакать, на худой конец. Вместо того чтобы лить слёзы, графиня решила действовать.
Стрелки едва добрались до девятки, но до Марии в кабинете уже явно кто-то побывал: об этом говорили влажная земля в горшках и полная чернильница на столе. Подметив эти незначительные, но приносящие внутреннее умиротворение штрихи, графиня принялась за дело. Она должна была составить новое письмо с согласием, которое её вынудили дать талантливые информаторы Бессонницы. Не мог же он по воле случая и без всякого тайного умысла встретиться с графиней Волковой. Но об этом Мария позаботится позже.
Выдвинув ящик посередине и нырнув в него рукой, она на ощупь вынула ровный лист бумаги и положила его на стол. Стараясь выводить каждую букву, Мария мысленно проговаривала то, что заканчивала писать. Оттого на легкий стук она отозвалась не сразу.
– Войдите, – произнесла графиня, когда звук повторился.
Воцарившаяся тишина заставила Марию взглянуть на дверь пристально и непонимающе. В том, что кто-то постучал, прежде чем зайти, не было ничего из ряда вон выходящего: хорошие манеры присущи всем живущим здесь. Вот только зачем кому-то понадобилось отвлекать её без причины, а после молчать – она собиралась выяснить лично.
То самое нечто, которое прячется в голове, чтобы оглушительно воскликнуть в минуты всякого чудного, подало голос ещё до того, как Мария встретилась с пустотой в коридоре. Она словно наперёд знала, что ни Анюта, ни Илья, ни кто-либо другой за порогом её не ждал. И всё же, выглянув из проёма, она удостоверилась, что поблизости нет следов присутствия шутника.
– Бог знает что, – процитировала она свою няню, когда вернулась обратно и увидела полнейший бедлам. Листы, включая послание, адресованное графине Волковой, разлетелись по столу, а некоторые покоились и возле него.
«Сквозняк?» Но уже через мгновение она опровергла это предположение: слишком крутой масштаб бедствия. Оставалось только гадать, что же причинило столько неудобств.
* * *
Прошлое
Усадьба Ельских
Подол платья, самого обыкновенного кроя и не сковывающего движения, промок и сделался тяжелее. Особенно остро это ощущалось в те мгновения, когда Мария приподнимала юбку, дабы перешагнуть через лужи или коряги, которые встречались всё чаще по мере приближения графини к озеру. Окажется ли Илья у воды – Мария не ведала, и всё же, отправив Сергея в сторону берёзовой рощи, она выбрала
