светлицы
Ему сказала: «Путник светлолицый,
Высокой башни не достать рукой, —
Семь братьев охраняют мой покой.
Пусть перед ними буду я в ответе,
Тебе веревку сброшу я и сети.
Поймав оленей, через стену ловко
Их перекинь и сохрани веревку».
Нарт выслушал совет ее и вскоре
Поймал оленей на лесистом взгорье,
Накинув налыгач на их рога,
Домой помчался резво по лугам.
А в это время у дороги дальней
Резвился мальчик на огромном камне.
Он молвил: «Если б ты меня уважил,
И смастерил бы борону из кряжа,
И пашню эту за меня вспахал,
Тебя бы я всю жизнь благословлял».
Своих оленей нарт остановил
И борону из дуба смастерил.
Он сделал это быстро и умело,
Потом сказал: «Теперь пора за дело.
Где поле? Укажи его границы,
И я над пашней пролечу, как птица».
Ответил тот: «Будь милостив ко мне,
Проехаться позволь на бороне».
Герой исполнил просьбу без заминки
И протянул ребенку хворостинку.
Промолвил мальчик: «Счастлив будь всегда!
Живи на свете долгие года!
Понадоблюсь, ты позови меня,
И пред тобой предстану тотчас я.
Теперь же с богом продолжай свой путь,
Но нашу встречу ты не позабудь».
И хворостинкой подстегнув оленей,
Он с ними скрылся в это же мгновенье.
А славный путник, чудом изумленный,
Домой вернулся, в думы погруженный.
ДЗЫЛАУ У АВСАРОНОВ
Сестрою великанов восхищенный,
Влюбленный нарт решил ее взять в жены,
И думал он об этом неотступно,
Но крепость великанов неприступна.
И у ворот дубовых не напрасно
Лай раздавался псов железнопастных.
Поблизости не пролетали птицы,
И зверь лесной не смел остановиться.
Забыв охоту, игры и забавы,
Открылся брату доблестный Дзылау,
Болатбарзаю, кто в кругу семейном
По имени был назван Стальношейным:
«Ты видел крепость на вершине горной?
О ней давно я думаю упорно.
И мы с тобою, рано или поздно,
Проникнем в крепость великанов грозных.
Раз силою их одолеть нельзя,
Мы в гости к ним приедем как друзья.
Я буду с ними ласков и приветлив,
Но смажу салом все дверные петли,
Чтоб не скрипели двери той светлицы,
Которую покинет их сестрица.
И бычью тушу мы возьмем с собой,
Чтоб жадных псов утихомирить вой.
Красавицу, похитив, переброшу
Через ограду. Ты ж умчишься с ношей.
Теперь сытнее накорми коней
И в путь-дорогу двинемся скорей».
С собою взяли лучшие доспехи
И на коней вскочили без помехи.
Вот, наконец, настал и час желанный,
Дзылау кличет сонных великанов:
«Эй, домоседы, глупый страх отбросьте,
Примите в дом приехавшего гостя.
Тот, кто гостеприимству не изменит,
Велит открыть и поздней ночью двери!
Когда ж, уняв неугомонных псов,
С ворот дубовых сбросите засов?»
Сестра же уаигов-великанов
Решила тоже действовать обманом.
Сказала братьям с горестным упреком:
«Что ж вы молчите? Или невдомек вам,
Что добрый гость стучится в ваши двери?
Вы одичали, как лесные звери,
Не ищете себе друзей любезных,
Как будто жизнь — в одних дверях железных,
А не в пирах веселых и хмельных,
В беседах сладких, сердцу дорогих».
Мужчин смутили женские упреки,
Проснулась гордость предков их далеких.
Они вскочили, сотрясая стены,
Навстречу к нартам кинулись мгновенно
И, отогнавши псов своих железных,
Дзылау в доме приняли любезно,
И с редкою для уаигов честью
Гость был посажен на почетном месте.
От радости притворной иль во гневе
В огонь бросали целые деревья.
Поджарив до красна оленьи туши,
Просили гостя, не стесняясь, кушать.
Обычай великанов знал Дзылау
И подражал находчиво их нраву.
К себе подвинул он мясную тушу,
Ел за троих и говоривших слушал.
И великаны восхищались гостем,
Когда зубами разгрызал он кости,
И сами от него не отставали,
В еде обильной устали не знали.
Вдруг великан, один из самых крупных,
Герою предложил отведать супу.
Хитер был нарт и молвил без стесненья:
«Коль моего хотите насыщенья,
Уж лучше предложите весь котел».
Ему котел поставили на стол.
Покончил разом он с котлом огромным
И посмотрел на великанов скромно.
А их сестра глазами поощряла
Сметливого и смелого Дзылау.
А ночью гостю постелили сено
Для отдыха в гостеприимных стенах.
Отяжелев, заснули великаны,
И для влюбленных миг настал желанный.
ПОХИЩЕНИЕ СЕСТРЫ АВСАРОНОВ
Лишь только небо стало полуночным,
Как для Дзылау пробил час урочный.
Всю эту ночь он не смыкал очей,
Чтоб смазать салом петли всех дверей.
В груди удары сердца раздавались,
От них, казалось, двери сотрясались.
И нарт, надеждой тайной окрыленный,
Проник к сестре заснувших авсаронов.
И, завернув любимую в цыновку,
Вмиг Стальношейному подкинул ловко.
Но осторожно выйти не сумел,
Тяжелый ставень он плечом задел.
И рухнул ставень, слабо закрепленный,
На уаигов, болью пробужденных.
Проснувшись, братья подняли тревогу,
Стеной железной стали у порога.
«Не кровник ли, — кричали исполины, —
Явился к нам под дружеской личиной?»
Нахмурившись, как грозовые тучи,
Трут запалили, чтобы видеть лучше.
Но оказалось, что пуста светлица,
И исказились злобою их лица.
Тут поняли семь братьев-великанов,
Что стали жертвой хитрого обмана.
За беглецами ринулись в погоню.
Хрипели, ржали беспокойно кони,
Свет факелов, кровавый и зловещий,
Им освещал провалы горных трещин.
Но не был счастлив и беглец Дзылау,
И он хлебнул из чаши бед немало.
Едва уйдя от псов неугомонных,
Искусанный, борьбою утомленный,
Он через речку переплыл с трудом
И еле-еле одолел подъем.
Уже погоню чуя за собою,
Сел на скалу он,
