он даже поглядеть не даётся? Наверное, и невкусный к тому же!
Тут стоит оговориться, что детёныши волков, равно как и человеческие детёныши, уж очень непокорные. На любую обиду они отвечают вдвое большей, а на любой запрет — небывалой прытью. Вот и теперь волчонка рассердило поведение солнца, и он, забыв о своей немой клятве, на зло законам природы, уставился на Царя.
На несколько секунд его хватило, а потом — белый, белый, колит, сиреневый, синий, больно, вниз, тесно… Зелёный, а вокруг жёлтые столбы. Сарра открыл глаза.
Где-то наверху парила стайка ворон, но её было скорее слышно, чем видно. Вороны гаркали.
Бо́льшую часть видимого теперь занимал сиреневый отпечаток солнца: отчётливое клеймо для непослушных волчат. А наверху парила стайка ворон…
Справа что-то вспыхнуло: ни-то красное, ни-то жёлтое. Это Сарра заметил краем глаза, но слишком отчётливо. Вспышка была не отблеском и не солнечным пятном, разноцветная кипа которых блуждала теперь по лесу. Нет, вспышка была самой, что ни на есть, взаправдашней.
Вдруг из-за сугроба, всего в десятке футов от него, показалась бурая кисточка. Разглядеть её Сарра не успел, так как пред очами по-прежнему рябила непроницаемая пелена.
Волчонок словно участвовал в какой-то забаве, правил которой ему не разъяснили. А вызнать их хотелось, как и всё на свете. Тогда Сарра по-охотничьи пригнулся и бесшумно — как ему представлялось — подобрался к сугробу.
Серьёзной угрозы ждать не следовало: если Ор`таа избрал этот путь, значит, он сравнительно безопасен. Да и другие волки, должно быть, не слишком далеко… Да и кто вообще в силах напугать грозного хищника?
Испугался Сарра, когда повалился на бок — на правый бок. Нечто грузное, но мягкое и, по первым ощущениям, безобидное, толкнув, выбило его из равновесия.
Не раскрывая век, Сарра попытался нанести несколько точных и сильных ударов лапами, но те очень быстро погрузились в снег, прижаты… другими лапами. Небольшими, мягкими и холодными, излучавшими, однако, тепло.
Раскрыв глаза, Сарра увидел пред собой другого зверька — точную свою копию, на первый взгляд. Только мордашка против него была рыжей с белой шёрсткой на подбородке и щеках. И ещё девчачей. Последним отличием, которое волчонок успел заметить, было то, что незнакомка беззаботно улыбалась, а глаза её шустро бегали по его лицу, будто пыжились поспеть за юрким жучком.
Сарра не улыбался. Наоборот, он поймал себя на мысли. Нельзя доверять незнакомцам — не родич она мне. Даже не близко.
— Зачем ты сопротивляешься, — задорно спросила незнакомка. — Ты уже проиграл!
— А я и не играл вовсе, — сердито ответил Сарра.
Давление ослабло. Волчонок высвободил лапы и тут же вскочил, отпрыгнул от непонятного существа и ощетинился. Ничего не произошло: зверёк смотрел на него, чуть склонив голову набок, с каким-то неземным любопытством.
— Кто ты? — поинтересовался юный хищник.
— Меня зовут Ласса, — непринуждённо отвечала она. — Я лисичка. А кто ты такой?
— Я Сарра, сын своей Матери, — гордо задрав нос заявил волчонок. — Я волк. И я никогда не слышал о лисичках.
— А я слышала о волках. Папа рассказывал мне, что вы такие же, как и мы, только…
— «Только» что? — язвительно переспросил Сарра, подавшись вперёд.
— Только серые.
— Зачем ты напала на меня?
— Хотела поохотиться. Я немного отстала от своих или обогнала их. И решила поохотиться.
— Вот глупая! Кто же охотится на охотника?
— Наверное, тот, кто может его одолеть.
Восходящая легенда леса попала в просак. И возразить нечего, и злость берёт. Но злость беспомощная, летучая.
— Ты отбилась от стаи? Может, тебе нужна помощь? — предложил Сарра и тут же осёкся. Помогать нужно только сородичам: так говорила Мать-Волчица, и так говорил мудрец Ор`таа. Но… она так похожа на меня. Даже на груди у неё такое же белое пятно, как и у меня.
— Нет нужды, — отвечала Ласса.
Немного поразмыслив, волчонок сказал:
— И вообще, ты плохо охотишься!
— Да ты что? Тебя-то сцапала!
— А если бы я был в десяток раз больше и сильнее?
— А таких зверюг не бывает!
— Вот ещё! Бывают! Я сам видел, как Риф`фа тащил огро-омного лося в дюжину футов высотой.
— Врёшь ты всё!
— Чего мне врать?
Так они пререкались ещё минут пять и сошлись на том, что лоси, всё-таки, чуть поменьше, но всё равно огромные. Тогда Сарра решил преподать Лассе пару уроков охоты. Он сам освоил их совсем недавно, и тем не менее, какое-то новое чувство подталкивало его к этому. Рядом с лисичкой он ощущал себя Взрослым — но вовсе не скучным, с сурово нахмуренным лбом, какими он привык видеть старших, а мудрым, ведающим чем-то запретным.
Раньше волчонок полагал, что когда он докопается до всех тайн, не расскажет никому о своих находках ни за какие сокровища. Теперь же он сам рвался поделиться своим знанием с Лассой. Ей удалось смягчить сердце Сарры, и это настораживало. Настороженность эта вызывала не колкий испуг, а приятную щекотку в пятках.
Лисичка была симпатичной — на неё было приятно смотреть. Её рыженький окрас отличался от привычной для волчонка палитры, а шёлковый хвостик умел вздыбить струны души вместе со снежной пылю.
Лисичка была милой — каждое её движение казалось точно выверенным. При том, на одном из этапов в расчёт добавляли детскую ошибку. В её грациозном беге всегда встречался один-единственный неуклюжий шаг. Голову она склоняла всегда чуть-чуть ниже необходимого; тогда глазки её виновато смотрели исподлобья.
Лисичка была сладкоголосой — стоило её раскрыть пасть, как Сарра уже слышал её голос, порою, даже раньше, чем она успевала произнести первый звук. И слышал он его чище и звонче, чем тот был на самом деле.
А быть может, вовсе Ласса была и не такой. Но уж точно такой она запомнилась волчонку. А на поляне не было никого, кто сумел бы его разубедить. Только он и она.
Они долго резвились в снегу, раз за разом выпрыгивали на жертву из-за сугроба. Жертвой была еловая ветка, надёжно укреплённая Саррой в снегу. Тренировали захват. Юный охотник старался вести себя серьёзно, как Взрослые. Он с важным видом рассказывал лисице о тонкостях охоты, словно безмятежному ребёнку, хотя она, если и была младше него, то не на много. Ласса лишь смотрела на него понимающим взглядом зверька, готового учудить какую-нибудь шалость в любую минуту.
И она чудила. Иногда вместо мишени ловила в объятия своего наставника, а иной раз норовила укусить серого друга за ухо или за хвост. Тогда волчонок оборачивался к ней и наказывал недоумевающим взглядом круглых глазок. А та
