не удалось всласть предаться воспоминаниям… таким приятным… таким печальным… он почувствовал, как из его руки тихонько вытягивают дудку.
— Эй, ты чего, куколка?
Летти быстро отдернула руку. В ее круглых глазах отразилось что-то странное.
— Ты что, — догадался Серж, — попробовать хочешь?
Кукла согласно закивала.
— Хм… — он взял в ладонь ее крошечную ручку, — смотри-ка, пальчики у тебя гибкие, может, что и получится. Попробуй.
Летти попробовала. И издала такой забавный слабенький свист, что сама рассмеялась. А потом смущенно улыбнулась:
— Еще раз можно?
— Дуй сколько хочешь.
Летти дула и дула — изо всех сил.
— Подожди, — сжалился над ней Сержи. — Нужно вот так…
Как ни странно, но у нее получилось. Первый же короткий урок игры на дудке не пропал даром. Довольно слабый звук все-таки уже явно напоминал что-то музыкальное.
Кукла восторженно захлопала в ладоши.
— Никто из нас такое не умеет. Я первая, я первая. Я кукла-музыкантша!
Серж странно посмотрел на Летти внимательными светлыми глазами.
— Демиане ведь не разрешают своим детям играть с живыми куклами, правда? — спросил он ни с того ни с сего.
— Ага. Но и не покупают им кукол в магазине. Дети наших хозяев сами делают себе игрушки — такова традиция. Из тряпочек, из деревяшек. Но они не живые. Как только демиан создаст свою живую куклу — значит, он вырос.
— Да, я это знаю, — Серж задумчиво кивнул. — А живые куклы… Чем они так сильно отличаются от тех, детских, деревянных? Как странно… Ты боишься стать заключенной Музея кукол… Ты печалишься, когда я сомневаюсь в правдивости твоих слов… И ты так радуешься тому, что впервые издала на дудке чистый музыкальный звук… Кукла ли ты?
— Луна… — изумилась вдруг Летти, так, словно в первый раз в жизни увидела ночное светило. — Большая белая луна!
Ночной визит
Луна… Одна из двух — светлая — смотрела сегодня с неба на страну Южного ветра.
Алекс зажег высокую свечу на столе. Теперь и ее робкое сияние, а не только большая белая луна, освещало комнату. Их было здесь двое. Они были схожи во многом — оба молодые, грациозные и стройные. Темные волосы, интересная бледность, артистически-тонкие кисти рук превосходной лепки… Впрочем, на этом сходство заканчивалось. У одного из юношей волосы были коротко подстрижены, у другого же грива цвета воронова крыла стянута в роскошный хвост. Длинноволосый был выше ростом и во всем казался как-то четче, жестче, энергичней. Он был человеком. Второй — демианом. У первого серые, как сталь, глаза с продолговатым разрезом смотрели спокойно и прохладно. Он сидел вполоборота за резным дубовым столом перед зажженной им свечой. А демиан, затянутый в узкий черный фрак, стоял у полузашторенного окна, скрестив на груди длинные руки. Возле камина утопала в бархате кресла красивая кукла с талией осы и ножками балерины, ее головку осеняла темная туча легких кудрей. Огромные черные глаза куклы были полуприкрыты. И хотя она почти сливалась с креслом, для нее слишком большим, все же и ее освещал сейчас свет белой луны…
Молодой человек, в очередной раз наткнувшись на нее взглядом, усмехнулся:
— Никогда я все-таки не пойму, наверное, что за радость для вас — эти куклы. Что хорошего: всюду возить за собой, разговаривать, общаться с живым вроде бы существом, у которого нет души?
— Алекс… — стоявший у окна демиан пожал плечами. — Не стоило бы говорить так при Марселе. Ты можешь обидеть ее.
У куклы же не дрогнула ни одна из ее длиннющих шелковых ресниц.
— Ну, раз ваши куклы способны обижаться, — все с той же усмешкой отвечал Алекс, — то, возможно, они небезнадежны. Сдается мне, однако, что вы выдумываете про них больше, чем они есть на самом деле. Творчество… всегда самообман.
— Забавно, — улыбнулся демиан. — Когда ты говоришь так о творчестве — начинаешь напоминать плохого актера.
Алекс ничего не ответил.
— Сардо, — наконец заговорил он, меняя тему. — Ты будешь завтра на вечеринке у Марии?
— Конечно.
— А разве у тебя не концерт?..
— Не завтра. И ведь на все свои концерты я тебя приглашаю, будто бы забыл. Или до такой степени надеялся, что меня завтра там не будет?
— Там?..
— У Марии, конечно.
Алекс в упор посмотрел на Сардо.
— Надеялся.
— Вот так прекрасно… А когда-то все считали, что золотая четверка — друзья не разлей вода.
— Сложно сохранять дружбу в прежнем виде, когда она извращается в…
— Ну же…
— Нет, я не могу этого произнести.
— Боишься все-таки обидеть друга? Ты ведь и на людях ведешь себя так, словно мы до сих пор — лучшие в мире друзья. Но ведь, Алекс… ты меня ненавидишь.
— С чего вдруг? — холодно парировал молодой человек. — Нет у меня причин тебя ненавидеть.
— Есть одна.
И поскольку ответом было молчание, Сардо приблизился к Алексу и положил руку ему на плечо.
— Ты и правда мой лучший друг. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Может быть, я сделаю тебя капельку счастливей, сказав: причины и в самом деле не существует.
— Сардо, загадочность тебе не идет.
— Хорошо, скажу прямо. Она меня не любит.
— Что, прости?
— Да. Я объяснился с ней позавчера. И она мне отказала.
— Слава Создателю, — тихо вырвалось у Алекса.
Губы демиана исказила горечь.
— Ты мог хотя бы при мне попридержать свою радость. Мне неприятно… и тяжело.
— Верно, — молодой человек даже слегка покраснел. — Извини меня.
— Ладно, неважно. Ведь я знаю, кого любит Роза. Тебя, Алекс.
— Вздор. Она не могла сказать тебе такого.
— Она ничего и не сказала. Но есть такие… чувства… эмоции… я их ощущаю… Я ведь музыкант как-никак. И она поет мои песни. И мы вместе репетируем… И я знаю, кому она все эти слова о любви посвящает.
— Что ж. Хорошо… — было ясно, что продолжать этот разговор Алекс больше не хочет. — Хорошо, мы еще поговорим об этом. А пока… Знаешь, меня что-то тянет перечитать мою новую сказку.
— Я не буду тебе больше мешать. А… о чем сказка? Прости, я пока не успел прочитать… и в ближайшее время, боюсь, мне будет очень некогда.
Алекс встал и подошел к окну. Луна… большая белая луна…
— О звезде, которая упала с неба. Все ее сестры, падая с небес, не могли уже больше жить. А в ней… что-то изменилось. Почему-то она оказалась не такой, как все. И не умерла. И она, как человек или как демиан, приобрела душу и сердце… А закончилась эта история тем, что…
— О, подожди, — музыкант снова положил руку на плечо друга. — Ты
