И тут последовала неловкая пауза. И в принципе я Хьюберта понимала. Мужик-то был откровенно грязный и противный, хотя, может, странные темные наросты на щеках и голове — это бутафория… Но я не была уверена ни в чем.
Хьюберта явно учили, что трогать гадость вредно для здоровья. Ну или сразил его когнитивный диссонанс: по идее же чудеса должны совершаться в красивом месте и в качестве болезного не нищий страшный мужик должен быть, а прекрасная королевна, ну или на худой конец наследник какой. Вот тогда и чести побольше, и церемонии красивее. А не вот это все.
Но общество давило, толпа стояла и глазела, и хочешь не хочешь, а надо было что-то делать. Хьюберт задрал нос еще выше и, стараясь не сильно показывать свою брезгливость, ткнул пальцем мужика в лоб. Тот закатил глаза, а потом заорал что есть мочи:
— Не больно! Пресветлая, мне не больно! Хвата Лучезарной! Хвала ее помазаннику!
Толпа подхватила ор, Хьюберта чуть ли не на руки подняли и вокруг нас все завертелось. Но я была начеку, так что когда чужая рука попыталась вырвать у меня поводья, не глядя прописала ворюге локтем. Рука исчезла, но я понимала, что это временно, нужно самой оберегать свое, а то не только коня унесут, но и меня.
— А ну прочь пошли! — я пинками разогнала пару самых борзых — смотреть без внутренней паники на здешний контингент было невозможно — все чумазые, явно больные или притворявшиеся такими, кто-то без конечностей… А нет, есть у того инвалида нога! Он ее подогнул, зараза! От моего крика уже всерьез завизжал конь. Кто-то чуть не попал под копыта.
— Прочь пошли! А ну, прочь! — голос у Ликс был более командный, чем у меня в ее годы. Вот точно спецкурсы прошла. Пара пинков — потом кто-то крикнул «стража», и нас с конем оставили в покое. Я выдохнула, было все же не особо весело, а в какой-то момент откровенно страшно, толпа дикая, Хьюберта, может, и не тронули бы, а я кто, я всего лишь оруженосец. И с этим надо разобраться: кто я собственно такая, какой у меня статус, чьих буду.
— Наверное, Великие решили послать мне испытание, раз привели тебя. Ты! Учись вести себя прилично, — выговорил мне Хьюберт, отряхиваясь и поправляя плащ, кудри и все остальное. — Оруженосец все же представляет мастера! И…
Он похлопал себя по бокам, нахмурился, еще похлопал, обернулся кругом, будто высматривая что-то вокруг. Причем с каждой секундой его лицо становилось все возмущеннее и возмущеннее.
— Что-то ищете, вашмилсть? — хмыкнула я, но он только нос задрал и рукой махнул, мол, следуй дальше. Кажется, рыцарь проворонил кошелек. Я, конечно, немного позлорадствовала, но потом все же притупила это чувство. Смысл глумиться над недалекими. До трусов не раздели — и то хорошо.
И уже через десяток минут мы остановились перед шатром в яркую зелено-красную полосу. А дальше я как Золушка перед мачехой кивала головой и запоминала.
— Коня в королевских стойлах расположи, почисть, накорми, топливо для жаровень принеси, воды запроси для омовения, завтра нам надо быть на королевском пиру. Платье мое приведи в порядок, сапоги начисть, кольца чтобы блестели. Доспех почисть. А, и котлы должны уже готовить, принеси еду. Да поскорее! Повторить еще раз?
— Нет, мастер, я все запомнила, мастер, — послушно закивала я болванчиком. Ну, в принципе, в отличие от золушкиной мачехи он никаких временных рамок не выставлял. А работы тут не на один час. Пусть до ужина и немало времени — солнце было примерно в зените, но все равно.
Хьюберт осмотрел меня подозрительным взглядом, но я только растянула губы в улыбке.
— Хорошо, — сделал одолжение он и величаво опустился в кресло. А в шатре было всякое — столы с какими-то свитками и другой ерундой и подобие вешалки — наверное, для доспеха. Сундуки, аж две штуки, лежанка наподобие деревянной ширмы, на полу валялись какие-то старые и страшные одеяла или даже шкуры, посреди шатра на длинных палках висели две странные лампы — не газовые, но что-то похожее, они светили призрачным тусклым светом, все же шатер был из плотного материала, почти не пропускал солнечный свет. И кресло. Одно. В общем, останься я здесь, и даже колченогого табурета нет, чтобы пятую точку усадить.
— Ну, я пойду? — уточнила я, на что Хьюберт сделал мне ручкой, мол, окей, не видишь, что ли, я занят уже. А я и рада, снаружи тем более беспокоился конь. Но у выхода меня окликнули:
— Ты, твой знак не потеряй, — сказал он в полной уверенности, что потеряю. В мою сторону полетел кружок на шнурке, на металле какой-то герб, так и не разберешь. — И сапоги.
— Что — сапоги? — тут я немного подвисла.
— Сними мне сапоги, чему вас учат, — проворчал он, указав на ноги. Я бы поняла, если бы он болезный был, с травмой или еще что, но скакал до этого козликом, так что…
— Нас такому не учили, — состроила я вид, что очень волнуюсь. — А вдруг я что-то не так сделаю? Мы, женщины, вечно все делаем не так, да?
— Смысл в твоих словах есть, к моему удивлению, — он важно покачал головой и разрешил: — Так и быть, сегодня можешь быть свободна от этой обязанности. Позже я сам объясню тебе, как снимать с меня сапоги.
Ой, спасибо большое! Благодетель нашелся! Я выскочила из шатра разъяренным драконом, чтобы не настучать по голове работодателю. Хотя какой он мне работодатель? Денег я от него не видела, а кошелек он проморгал. Да я условий контракта даже не видела! Надеюсь, это не пожизненный найм!
Успокоилась я в общем-то быстро, коня и правда нужно было сдать в стойло, а где они, легко догадаться по ржанию и другим оруженосцам, идущим в ту сторону. Монотонная, привычная работа должна помочь сосредоточиться и успокоиться, принять новые условия жизни. Ха, список он мне выкатил! Подай, принеси, за едой сходи… А вот про еду было как нельзя актуально. Хьюберт и яблочко может погрызть, вон, в шатре на столе валялись, а мне питаться надо регулярно. С таким-то уровнем стресса!
К моему удивлению — а я уже готова была прорываться с боем — стойла найти и припарковать там коня удалось без проблем. Кто-то из оруженосцев порывался обсудить со мной какие-то новости, Ликс могла общаться с ними, я это понимала. Но сейчас лучше было сторониться разговоров. В стойлах нашлось и свежее сено, и старые скребки, и даже помощник — тонкий худой подросток, который помог и с седлом, и подсказал, где корм и воду для животного взять. Кстати, жетон понадобился, когда самый главный конюшенный пришел: оказалось, так просто здесь коня не оставишь, точнее, оставишь, но либо ты гость, либо плати, иначе можно остаться без коня. И как раз знак рыцаря нужен, чтобы не лишиться лошади, седла и упряжи, к тому же все имущество Хьюберта было этим знаком отмечено.
Работа действительно помогла. Пока я скребла шкуру животного, осматривала его, в голове постепенно вырисовывался план. Присматривать за Хьюбертом — это раз. Пусть он смотрит на меня как на дерево, зато руки не распускает, а то, судя по увиденному, нравы здесь дикие, а люди не все в курсе про то, что мыться надо. Искать путь домой или хотя бы намек на это — два. Я понимала, что происходящее не факт, что можно исправить или как-то отменить. Но хотелось хотя бы знать, что произошло со мной! И три, если уж ничто не вернет меня назад, узнать об этом мире все и сделать так, чтобы жить мне было комфортно. Ну, может, канализацию им тут проведу. А то справляют нужду в подворотнях и в реку. Только разобраться бы в верованиях и суевериях, а то еще сожгут на костре.
