влечь! — Джон нехорошо скривил губы.
— А вот еще! — Не унимался сумасшедший ящик.
— Я вам пишу чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь я знаю в вашей воле…
— Замолчи… — Сквозь зубы просипел Джон. Прижал ладонью нервный тик на правой щеке и зыркнул в телевизор так, что тот во избежание физического уничтожения, предпочел ограничиться в своих словоизлияниях.
— Если позволите, я попробую сам подобрать имя этому благословенному устройству… — Прошелестел ковер — Хоттабыч.
— Ну-ну? — Заинтересовался Джон.
— Я предлагаю назвать его Луноликая Жизель! — Выпалил коврик и умолк, ожидая реакции своих хозяев.
— Жизе-е-ель? — Недоверчиво протянул Джон.
— Ага! — обрадовался Хоттабыч. — Луноликая, о великий…
— А номер у него есть? — Просветлев лицом, обратился Джон к бару.
— Да, сэ-э-эр… — Отозвался Бэримор. — Би-два-восемь-шесть-три-ноль-двенадцать… Но чем это нам поможет?
— Давай так его… Ее… И назовем… — Джон почесал красивую бровь. — Думаю, что мэрия не будет против — зарегистрировать ваш брак. Наверное. — Бэримор задумался, оценивая предложение хозяев.
Его камера то поднималась к потолку, то опускалась в пол, то шарила по сторонам. Внутри Бэримора снова заурчал миксер. Дозатор булькнул пару раз. Звякнул кубиками льда морозильник.
— Хотите коньяку? — Бэримор без разрешения выставил на столешницу два маленьких коричневых стаканчика с янтарной жидкостью.
— Н-нет, пожалуй — Отозвался Джон, скосив глаз на супругу, рассматривающую свои замечательные ногти.
— Тогда у меня еще один вопрос, господа. — Бэримор пристально посмотрел на Афелию.
Афелия приняв абсолютный нейтралитет, молчала в тряпочку.
Камера Бэримора сменила угол и теперь смотрела на Джона.
Бэримор глубоко и трогательно о чем то вздохнул.
— Мы хотим иметь детей. Мы хотим иметь семью. Мы хотим иметь дом. У нас есть сбережения. Вы позволите нам жить отдельно? Разумеется не сейчас! — Предположив категорический отказ, возопил бар — Мы не собираемся обзаводиться детьми немедленно!
— Хорошо-хорошо… — Безысходно согласился Джон. Ссориться с баром ему не хотелось. Черт его знает, что он может подмешать в очередную порцию Кровавой Мэри?
Если мажордом захочет и договорится с другими членами этого милого общества, то ему Джону со всей этой бандой будет не совладать.
— Давай сделаем так, Бэримор! — Джон сделал лицо строгим и назидательным.
— Я как ваш хозяин разрешаю вам иметь семью и дам соответствующие заявки в мэрию. Тем более, мэр мой хороший знакомый.
— Вы сможете зарегистрировать свои отношения и не прятаться от нас по углам. А-а-а… — Джон запнулся. Он хотел сказать, что — то еще. Но из головы совершенно вылетело что.
— Вы только поработайте еще немножко. — Выручила мужа Афелия.
— Хорошо? — Бэримор благодарно проскрипел колесиком ближе к хозяйке.
— Скажем годик-другой. Подыщите себе достойную замену, обучите их всему что знаете и можете быть свободными… Так, Джон? — Джон облегченно вздохнул.
Проблема оказалась не столь сложной.
— И еще! — Изменив интонации на требовательные, решил довести дело до логического завершения, Бэримор.
— Что еще? — Начал багроветь Джон.
— Мы хотим венчаться в церкви Святого Патрика. Это та, что рядом с городским парком. Я уже заказал себе праздничный чехол из черного шелка с атласными отворотами. Черный изумителен на зеленом.
— Ты что верующий?! — Оторопела Афелия.
— Иже еси на небеси… — Забубнил Бэримор. — Да святится имя твое да придет царствие твое… Во веки веков… Мадам! Это же так красиво! Я весь в черном… э-э-эмне…мой… моя… погреб в грузовике… В белом! Чтобы обязательно в белом грузовике! А вокруг деревья. Кустики. Птички поют. — Бэримор замолчал.
— Аминь… — Кисло добавил Джон, и перекрестил двуперстно затылок камеры Бэримора.
— Мы обещаем подумать над этим. Хорошо Бэриморчик? — Афелия с едва сдерживаемыми слезами гладила бар по полированной столешнице.
— Бедненький. Как же мне тебя жалко. — Джон пожал налитыми плечами.
Мужчин жалеть не принято. Принято считать, что они в участии и помощи не нуждаются. Но кто их об этом спрашивает этих мужчин?
Ему тоже сейчас было не сладко. И бар и погреб влетают в такую копеечку, что придется пахать с удвоенной силой для того чтобы залатать в бюджете пробоины.
Может быть, даже придется подработать рекламой Педи Гри Пала. Там самые высокие гонорары. Но… Работа очень не престижная.
Продюсеры не любят актеров снимающихся в рекламных роликах корма для животных.
Вот тоже странность. Если бы Джон снимался в рекламе Тойоты, то ситуация была бы совершенно другой. Но кто — же ему даст в живую сниматься в такой(!) рекламе?
Там давно работают виртуальные актеры. И по ряду параметров они превосходят живых на порядки.
Они не болеют. У них редко, чрезвычайно редко бывают депрессии.
Они потрясающе красивы. В конце концов, они легко могут сменить внешность, и им не потребуется выкладывать огромные суммы хирургам.
Труд программистов стоит гораздо дешевле.
Нет! С виртуальщиками тягаться бессмысленно, нужно идти к старику Маку-шестому. Тот по старинке работает с живыми актерами и вроде бы платит не плохо.
— Две мясных котлеты гриль… — Замурлыкал себе под нос Джон.
— Объеденье соус-сыр… Все на булочке с кунжутом… Овощи… Салаты там… Разные… Мн-э-э… Млин…
— Джон! — Афелия тронула Джона за руку.
— Ты не здоров?
— Ну, да! — Подумал Джон. — Только заикнись о недомогании.
Она сразу же подаст на развод.
В брачном контракте черным по белому записано: Соитие не менее пяти раз в неделю. Последнее было как раз вчера. Сегодня у Джона выходной.
Он расправил плечи и выпятил грудь вперед. Мужчина болеть не должен. Джон сжал зубы и оттянул уголки губ к ушам.
— Все просто отлично, дорогая!
— Ну, вот и хорошо. — Облегченно вздохнула Афелия. Джон был замечательным мужчиной, замечательным любовником, остроумным, заботливым, внимательным.
Но он был уже третий год!
За столь длительный срок явные достоинства уже не кажутся чем-то особенным. А вот недостатки вырастают до непотребных величин, иногда Джон казался таким занудой!
Афелия склонила голову на бок, окинула Джона оценивающим взглядом с головы до ног. Джон продолжал улыбаться.
— Вроде ничего себе мужчина… — Сказала она себе и рискнула ему улыбнуться.
Напряжение спало. На некоторое время ее нелепый наряд перестал раздражать Джона, а Афелию перестало раздражать то, что Джон постоянно думает о деньгах.
Раздался мелодичный сигнал охранной системы, предупреждающий о том, что к их участку кто — то приближается.
Джон стряхнул с себя оцепенение.
Возбуждение, предваряющее путешествия ему нравилось.
— Нам пора, дорогая — улыбнулся он супруге более искренне. — Это транспорт.
— Ах! — Всплеснула руками Афелия.
— Что такое? — Встревожился Джон.
— Макияж! — В ужасе закрыла лицо ладонями его супруга.
— У тебя замечательный макияж, дорогая! — Попытался он успокоить свою любимую.
— Он для дома! — Укоризненно посмотрела Афелия на Джона. — А мне на улицу выходить!
— Хорошо… — Поник Джон буйной головой к наручному калькулятору.
Ткнул на две
