дверь, ведущая в мою крошечную ванную комнату. Может, она и маленькая, но мне не нужно было ни с кем ее делить, поэтому мне разрешили украсить помещение так, как я хотела. Это означало, что все это было красиво оформлено в пыльно-розовых и светло-серых тонах. На стене рядом с моей кроватью висели мерцающие гирлянды, а на прикроватной тумбочке стояли три мои любимые свечи.
Это мой дом, мое безопасное убежище на следующие двенадцать месяцев, и я собираюсь раскачать их — больше никакой робкой тихони, Джессика Уотсон. Я собираюсь быть собой. Мне просто нужно обрести уверенность, чтобы действительно довести дело до конца.
Войдя в ванную комнату, я замечаю, что там едва хватает места для унитаза, душа и раковины, но это работает. Угольная плитка придает ей изящный и современный вид, но при этом делая ее еще меньше, чем она есть на самом деле. Я спешу принять душ, запах моего любимого кокосового средства для мытья тела наполняет воздух вокруг меня, когда я оборачиваю тело полотенцем и подхожу к окну у своей кровати. Я нахожусь не на высоком этаже в Бубновом доме, но никто не может заглянуть через окно снаружи.
Из моей комнаты открывается вид на внутренний двор в центре всех школьных корпусов. Наблюдаю, как другие ученики общаются со своими друзьями и группировками, в то время как я бесцельно брожу одна, совсем как в старших классах. Никто не хочет дружить с девочкой, чей папа делает газовые взрывчатки для Игр. Мой отец — химик-органик, что здесь ничего не значит. Моя родословная своим именем не приносит богатства или страха. В конечном счете, это делает меня никем, и именно поэтому моя мать всегда пытается продвинуть нас дальше по турнирной таблице.
Родословные Академии Физерстоун терпят меня только потому, что мне посчастливилось попасть в Бубновый блок под новой родословной моего отца. Но в остальном они даже не дышат в мою сторону. Думаю, это лучше, чем когда над тобой издеваются и втаптывают в грязь.
Присаживаясь за туалетный столик, я быстро накладываю макияж с той точностью, которую можно получить только после нескольких часов практики. В старших классах я каждый вечер сидела и совершенствовала свои навыки, желая подчеркнуть лучшие черты лица и поэкспериментировать со смелыми образами. Я никогда не носила ничего, кроме своих естественных тонов, подчеркивающих мои естественно рыжие волосы и голубые глаза.
Завершая свой образ слегка завитыми волосами, я сбрасываю полотенце и медленно надеваю свою последнюю покупку — комплект из атласного бюстгальтера кобальтово-синего цвета, состоящий из двух частей, трусиков с подвязками в тон и коричневых чулок. Мои пальцы слегка дрожат, когда я глажу материал. Делая глубокий вдох, я выпрямляю спину, мои розовые щеки остывают, когда я заставляю себя встать и вижу, какая девушка смотрит на меня в ответ.
Девушка передо мной выглядит уверенной, сексуальной и владеющей собой. Я готова повысить свою самооценку любым возможным способом, и это, безусловно, мой любимый план. Отходя от флюидов степфордской домохозяйки, которые излучает на меня моя мать, я люблю это. Сексуальное нижнее белье, только для меня, и, черт возьми, это так приятно. Каждый день, в течение следующих двенадцати месяцев, пока я здесь, в Академии Физерстоуна, я буду владеть собой. Пришло мое время найти себя, вот почему это были первые вещи, которые я упаковала.
Мне нравится, как хорошо я себя чувствую в своем сексуальном наряде. Теперь мне нужно найти кого-нибудь, кто оторвет лоскутки атласа от моего тела и позволит мне посмотреть, как хорошо он смотрится скомканным на полу.
В аудиосистеме научной лаборатории раздается звонок, и преподаватель хлопает в ладоши. — Ладно, на сегодня все…
— Очевидно, — усмехается кто-то позади меня, заставляя других студентов хихикать, как гиен. Я уверена, что Оскар О'Шей, инфантильный Туз, возглавляющий группу. Качая на них головой, я кладу планшет в свою огромную сумку.
Карл Перес, преподаватель естественных наук, откашливается: — Спасибо тебе за это, Эйден Бирнс. — Поправляя очки на носу, он хмуро смотрит на парня прямо за моей спиной. — Где бы ты ни сел сейчас, это твое место до конца учебного года. Сегодня здесь, в Физерстоуне, был урок общего введения в естественные науки, но на следующем занятии вам будут заданы курсовые работы.
Он ставит свой портфель на стол, фактически отпуская нас. Комната большая, с двумя рядами рабочих станций, заполняющее все пространство, и каждый из нас сидит в группах по четыре человека. Для любому случайного человека это выглядело бы как обычная научная лаборатория, но план урока совершенно другой. От изучения компонентов для изготовления бомб до понимания распада кристаллического метамфетамина. Даже химических соединений для терапевтических препаратов. Как это вообще возможно?
Встав со своего места у окна, я смотрю на других студентов, которые начинают выходить из комнаты. Следуя за тем, кто сидит в моем ряду, я резко останавливаюсь, когда кто-то хлопает рукой по табурету рядом со мной.
— Черт возьми, малышка, твои пухлые губки так привлекательны. Зачем тебе понадобилось вот так уезжать на прошлой неделе? Я скучал по тебе. Особенно после того, как ты так быстро сбежала с нашего семейного ужина.
Жесткая хватка вокруг моего запястья заставляет меня в замешательстве поднять взгляд. При виде Риса рядом со мной, его глаз, искоса смотрящих на мои губы, мое сердцебиение мгновенно учащается. Я ошеломлена полным пренебрежением Риса к тому, что я сказала за ужином, и меня передергивает от того факта, что он думает, что его жуткий взгляд заставляет его выглядеть сексуально.
Пытаясь вырвать мое запястье из его хватки, он использует свою хватку, чтобы притянуть меня к своему телу. Я не могу сказать, что происходит вокруг нас, мой мозг перегружен его близостью и запахом его дешевого лосьона после бритья. Поднимая другую руку к его груди, я пытаюсь оттолкнуть его, но он не двигается, и я, кажется, не могу найти никаких слов, чтобы предостеречь его.
Все, что я слышу, — это мое собственное дыхание у себя над ухом, когда он наклоняется ближе, его нос касается моего, пока он внезапно не исчезает. Я не могу перестать быстро моргать, оглядываясь по сторонам. Рис лежит на полу и свирепо смотрит на Оскара О'Ши. Я думаю, что он может быть причиной того, что Рис больше не прикасается ко мне, и мои плечи опускаются от облегчения.
— Джессика Уотсон — подруга "Тузов". Держитесь от нее подальше, — ворчит он, свирепо оглядывая комнату и каждого, кто остановился поглазеть. Его голубые
