- Анатолий Иванович, срочно займите рабочее место, вас ожидает представитель фирмы "Веста", - разнеслось по всему кабинету.
- Извините...
- Позже поговорим, - кивнул я.
И тут же в дверях показался вице-президент, довольно холодно кивнувший мне красивой головой. За мощными атлетическими плечами имел он лет тридцать. Коротко стриженную голову держал надменно, похоже, чрезвычайно гордился собой.
- Я очень занят, стеснен временем. Знаю, кто вы и зачем. Вопросы задавайте четкие и конкретные. По возможности я на них отвечу.
- Хорошо, - согласился я. - Где вы находились вчера от двадцати до, скажем, двадцати четырех часов?
- От двадцати часов и вплоть до сегодняшнего утра я безвыходно находился на даче нашего президента Князева Степана Ильича. Об этом может свидетельствовать мой водитель. Он находится в автомашине, серая "вольво".
- Где был Князев?
- Приехал получасом позже. Он также все время находился на даче.
- Когда уехала бухгалтер?
- От десяти тридцати до десяти сорока пяти, точнее сказать не могу.
- Кто был еще?
- Секретарь и три сотрудницы.
- Все остались ночевать?
- Да.
- А как же то лицо, которому ваш шеф на лапку пять "лимончиков" кинул?
- Извините, не понимаю. Изъясняйтесь более доступным языком.
- Куда делся человек, которому Князев передал пять миллионов рублей?
- Я не могу ответить на ваш вопрос.
- Охарактеризуйте Лию Георгиевну Князеву.
- Это необходимо? - Римский нос вице-президента брезгливо дернулся, словно ему в лицо сунули двухнедельной дохлости кошку.
- Совершенно необходимо.
- Я не знаю, что толкнуло нашего шефа на этот брак. Они абсолютно разные люди - полнейшее несоответствие интеллектуального потенциала. Это как...
- Шесть тысяч вольт и батарейка от карманного фонарика.
- Где-то так. - Он соизволил улыбнуться. - Она просто деревенская девочка, с головой окунувшаяся в городскую жизнь и ставшая в конце концов бульварной шлюхой. Разговор у нее: об выпить рюмку водки, об дать кому по морде. Тупая, завистливая, безграмотная.
Я ничего не понимал. Бывает, что мнения расходятся - но ведь не так диаметрально.
- Ну и дела... - оскалился я поощрительно.
- Вы представить не можете, насколько похотливая. Мне кажется, ее наши шофера даже... - Он осекся, как человек, наговоривший лишнего. Поэтому добавил как о покойнике, о котором плохо не говорят: - Так-то вообще... женщина она симпатичная, приятная, но...
- А почему вы думаете, что она безграмотная?
- Да вы же сами видели... - Он взглянул на часы, извинился, бросившись к двери.
Я закурил и подошел к венецианскому зеркалу. Потянул себя за нос и задался вопросом: почему меня за него водят? Ступин не глуп, свою промашку насчет записки он мог бы просто объяснить сведениями, полученными от Князя только что. Значит, растерялся. Но почему же так различны характеристики Лии?
Я приоткрыл дверь. В приемной сидела одна Чио-сан. Раскосые черносливы глаз смотрели прямо на меня, а маленький ротик обиженно кривился. Я подмигнул ей и показал язык.
- Приходи ко мне, Баттерфляй, я тебя морковкой острой корейской угощу.
Ее глаз, ко мне ближний, мигнул в ответ, второй же оставался серьезным. Я прикрыл дверь и, похитив из бара сто граммов очень вкусной заморской бурды, начал систематизировать полученные сведения, переваривая их вкупе с украденным коньяком.
Порвав мою дедуктивную нить, в кабинет ввалилась женская туша примерно тридцати пяти лет. Строгий английский костюм она, очевидно, носила по принуждению, больше ей пошел бы клеенчатый фартук мясника. За ее обширной спиной едва угадывался Князев, ставший в этой ситуации персоной незаметной и второстепенной.
- Константин Иванович, - колоратурно-паскудным голосом завизжала туша, - ограбили нас! Его мадам обворовала. Говорила тебе, Степан Ильич, стерва она! Помогите, ведь сто миллионов - не шутка. Говорила, давай в мой сейф уберем, так...
- Любовь Андреевна, - цыкнул Князь.
- Что Любовь Андреевна, что? Плакали денежки, тю-тю! Налей, Степан... Я сегодня никуда не ходок.
Туша шлепнулась на диван. Несмотря на повышенную жирность, она была еще красива. Буренкины глаза смотрели с мольбой.
Я с интересом следил за действием пьесы, не зная кому верить, но втайне гордясь, что для меня одного задействовано так много персонажей.
- А что вы в самом деле не положили деньги в бухгалтерский сейф? принимая рюмку, повторил я утренний вопрос.
- Какая разница?
- Какая разница! - Толстуха подпрыгнула, уронив на живот свое вымя. Та разница, что мой-то сейф двойного секрета, с блокировкой шифра. И хоть с автономной, но сигнализацией. А этот ящик баран откроет.
- Хватит, Любовь Андреевна, вы прекрасно знаете, почему деньги находились в моем сейфе, - оборвал бухгалтера Князев. Но та все же прокудахтала напоследок:
- Проверки, все проверки... Много их у нас было? За год ни одной.
- Вы свободны, - кажется не на шутку разозлившись, прошипел Князь. Погодите. Выдайте господину Гончарову авансом миллион рублей.
- За что? - отчаянно завопила бух. - Вчера пять, сегодня "лимон" псу под хвост!
- Вы когда-нибудь научитесь работать? - вкрадчиво спросил Князев.
Бухгалтерша молча поплыла к выходу.
- Извините, - дождавшись исчезновения толстухи, проговорил Князь. Год не могу из них людей сделать - совки.
Мне стало хорошо и смешно. Хорошо от коньяка, а смешно от чего-то "неправдашнего". Какая-то потемкинская деревня (только с человеческими фигурками) окружила меня. А единственным реальным лицом являлся Князь: бывший второй секретарь райкома, а ныне - осознавший порочность прежних своих принципов поклонник золотого тельца.
- Что решили? Договор заключаем?
- Тухлое дело, Князюшка, за хобот меня водят.
- Кто?
- Не знаю, может, и ты! Зачем инструктировал Ступина перед допросом?
- Я не инструктировал, просто разговаривали.
- А зачем Головина отозвал на самом интересном месте? Зачем припер сюда эту "девочку на шаре"?
- Да ты что? Она сама к тебе кинулась. Как только пришла, узнала, что Лийка сейф бомбанула, - ласточкой сюда, чуть меня в коридоре не сбила.
* * *
Было слякотно, и если б не симпатичная пачка, лежавшая в кармане, стало бы совсем грустно.
Первым делом я зашел на рынок и в магазины - решил подкормить пузатое чрево своего холодильника. Потом, поражаясь собственной расточительности, съел мороженое. И только под вечер заявился домой. Скулящей стрелой навстречу мне вылетел пес. Верно, непривычная нагрузка на его студенческий желудок давала о себе знать. По ногам моим дробно и аврально барабанила палка хвоста. Но мученик держался стоически, в квартире был полный порядок (в смысле - по собачьей линии).
