получить приставку «Завоеватель» к своему имени.
Стефану очень понравилось в столице и он поставил себе цель, вопреки опасениям матери, пойти на службу к царю. Эйнар сына не отговаривал, хотя и учил его не верить слепо приказам государя и сомневаться в его решениях.
Семья старшего Фольского княжича продолжала жить в разрастающемся городке Дальняя Застава.
Младший сын Найрин — Колин — рос натурой утонченной, его влекло искусство. Он увлекался игрой на музыкальных инструментах, прекрасно пел и сочинял баллады. Эйнар лишь раз заикнулся о том, что он мужчина и ему стоит уделять время военному образованию, но тут же получил нагоняй от жены и предоставил сыну возможность выбирать свою судьбу самостоятельно.
Гвендолин почти все свободное от учебы время пропадала с драконами, игнорируя не только подруг, но и юных ухажеров. Со временем она становилась все более красивой, расцветала как прекрасный белый цветок. Она прилежно училась, как у своих учителей, так и у драконов. Они рассказывали ей о тонкостях выживания в горах, о природе, о том, как жить в гармонии с миром.
Время близилось к ее совершеннолетию, когда Найрин решилась заговорить с дочерью о замужестве. Колину тогда было шестнадцать, он готовился поступать в институт, а Стефан уже полтора года жил с Руебурге, приезжая в родной городок только на выходные. В столице его опекал дядя Магнус, у которого тоже был сын, на год младше Стефана, и он также изъявил желание попробовать себя в военном деле. Из князя Мильнара получился хороший дед, он словно пытался отдать внукам ту любовь, которую не смог обеспечить сыновьям.
Гвен сидела в своей комнате за учебником, она покусывала губы, внимательно вчитываясь в параграф и изредка делала пометки в своей тетради.
— Можно? — Найрин постучалась, хотя дверь была наполовину открыта. Гвендолин только угукнула, не отрываясь от чтения.
Женщина с волосами цвета меда, которая словно узнала секрет времени и обрела над ним власть, ибо выглядела она словно ей чуть меньше тридцати, прошла в комнату, и присела рядом со столом.
— Я хотела поговорить с тобой, Гвени.
— О чем? — спросила девушка, подперев голову рукой. Ее глаза быстро двигались слева направо, когда она вчитывалась в предложения.
— О твоем замужестве.
Взгляд Гвендолин замер, будто она наткнулась на слово, которое не могла прочесть, и расфокусировался. Буквы расплылись перед ее взором. Перо выскользнуло из пальцев и упало на тетрадь, от острого кончика растеклась чёрная клякса. Девушка вопросительно посмотрела на маму:
— А что с моим замужеством?
— Отец хочет вывезти тебя в Руебург и представить ко двору, — замялась Найрин. Любые упоминания столицы и царского дворца вызывали у нее стойкое ощущение неприятия, но поведение дочери беспокоило ее еще больше. Потому она продолжала: — Там ты сможешь познакомиться с умными, приятными и обеспеченными юношами. Возможно, кто-то из них приглянется тебе.
— Не приглянется! — вдруг резко заявила Гвен и подскочила со своего места.
— Но ты ведь их даже не видела. К тому же я не стану тебя ни к чему принуждать, — Найрин говорила нежно и тихо. Она тоже поднялась на ноги, но не пыталась подойти ближе. — Гвен, рано или поздно, девушка должна встретить своего избранника, создать семью и покинуть родительский дом.
— Если я мешаю вам, то могу уйти жить в горы, — саркастически фыркнула девушка, скрещивая руки на груди и отворачиваясь.
— Конечно, не мешаешь, — Найрин постаралась вновь заглянуть дочери в глаза: — Этот дом навсегда останется твоим, я всегда буду рада видеть тебя, выслушать и помочь, но женщине нужно…
— Женщине нужно, женщине нужно, — передразнила Гвендолин и прошлась к окну, выглянула на сад. Колин сидел в тени дерева и что-то самозабвенно записывал в тетрадь. Затем девушка подняла голову и посмотрела на глубокую бескрайнюю синеву. — Я не хочу в столицу, мам, моего мужа там нет! — произнесла она безапелляционно.
— Возможно, — Найрин решила подступиться с другой стороны, — ты захочешь поехать в гости к Дольскому князю? Скоро у его сына день рождения, будет бал. Мы могли бы купить тебе новые платья, и ты наденешь полный комплект бабушкиных украшений, они прекрасно дополнят твой кулон.
— Нет, — мотнула головой Гвендолин. Длинные белые волосы метнулись из стороны в сторону, а пальцы рефлекторно коснулись прозрачного камня на шее.
— Или к Лисанскому князю — на праздник летнего солнцестояния.
— Нет, мам, — простонала девушка, оборачиваясь. На ее кукольном личике отразилась тоска. — Моего мужа там нет.
— А где же он? — заинтересованно спросила Найрин, начиная догадываться о причине таких категоричных ответов дочери. Но она никак не могла понять кто приглянулся девушке, ведь она почти ни с кем не общалась, даже не завела себе друзей.
— Не там точно, — смутилась Гвендолин и отвела глаза.
— Ты уже с кем-то познакомилась? — Найрин скорее согнала едва начавшую проявляться улыбку с лица. А Гвен повела плечами и опустила голову, попытавшись спрятать лицо за волосами. Ответила глухо:
— Я видела его.
— Где же? — Найрин сделала несколько шагов вперед, заинтересованно склонив голову набок. Голос ее был мягким и обволакивающим: — Здесь, в Дальней Заставе?
— Нет, — Гвендолин поежилась и обняла себя руками на уровне живота. — Во сне.
Услышав такой ответ княжна тихо хмыкнула и отвела взгляд, тоже посмотрев за окно. Она задумалась на минуту, а потом снова предприняла попытку уговорить девушку на поездку:
— Может, тогда стоит поискать того, кто тебе снился? Возможно, он приедет на бал или…
— Нет! — вновь перебила родительницу Гвендолин. — Он найдет меня сам. Сейчас он… далеко.
— Хорошо, — сдалась Найрин, привычная к подобным странностям дочери. Она закусила губу и все же добавила перед тем как уйти: — Отец все равно захочет взять тебя в столицу. Подумай сегодня над этим предложением, и не будь так категорична, пожалуйста.
После этого Найрин развернулась и вышла из комнаты, отправившись на первый этаж. Гвен посмотрела ей вслед и повернулась к окну. Теперь ее взор был направлен на горы, далеко за которыми начинались Кхидейские земли.
Глава 2
Тот о ком Гвендолин часто вспоминала за прошедшие годы, с того самого момента, как вернувшись на следующий день в грот застала там лишь пустующую лежанку и остатки еды, сейчас стоял на балконе темного гротескного дворца. Дарай даже не догадывался о том, что за много миль от его мрачной резиденции между Найрин и ее дочерью состоялся разговор, главным неозвученным героем которого был он.
— Повелитель, — старец, ступивший на балкон из темной практически неосвещенной комнаты, поклонился молодому мужчине. Последний совсем не походил на своего отца: Оркантр был мощным
