мотив французского революционного гимна — за ним ему слышался звон золотых монет. Так, питая с самого начала презрение к человеческим иллюзиям, железный канцлер сам стал жертвой иллюзии. Витте основал Русско-Китайский банк, создал специальный фонд для подкупа сановников, учредил Общество Китайской восточной железной дороги, призвал царское правительство оградить себя и Китай от проникновения Японии на Азиатский материк. Полным ходом шло великое железнодорожное строительство. Да, подорвать позиции России Бисмарку не удалось.
В 1890 году новый император Вильгельм II дал Бисмарку отставку. Вильгельм II считал Бисмарка чуть ли не русофилом. Его раздражало стремление старого канцлера удержать генеральный штаб от войны с Россией. А война с Россией прямо-таки нужна, она неизбежна. Вильгельм II мечтал о мировом господстве, предостережения Бисмарка казались ему старческим брюзжанием. Генерал Вальдерзее, сменивший Мольтке, требовал превентивной войны против России, и молодой кайзер был с ним согласен.
«Цольре зовет на бой!» — напевал Вильгельм II старинный клич Гогенцоллернов.
— Запомните, ваше величество, даже при счастливом ходе войны против России никто не сможет уничтожить эту необъятную огромную страну, это неразрушимое государство русской нации, — сказал ему на прощание Бисмарк. И вернулся в свое поместье в Шенгаузен.
Воинственные наклонности кайзера Вильгельма разжигались Пангермаиским союзом, образовавшимся сразу же после ухода Бисмарка в отставку. В союз входили генералы, офицеры, промышленники, юристы, видные парламентарии и даже профессора философских и социологических наук; финансировался он крупными металлургическими фирмами. Пангерманский союз занимался главным образом пропагандой империалистической экспансии. Профессора, как дважды два четыре, доказывали превосходство немцев над всеми другими народами и то, что немецкая культура является самой высокой культурой во всем мире. Международного права не должно быть, немцам все позволено. Голландия, Дания, Швейцария, Бельгия, Восточная Франция должны быть частями Германской империи. Россию нужно расчленить. Прибалтика, Украина, Кавказ должны отойти к Германии. Все славянские народы должны быть обращены в рабов. В захваченных департаментах Франции следует беспощадно истребить все местное французское население...
Планы Пангерманского союза носили глобальный характер: захватить колонии Англии и Франции, создать колониальные империи в Африке и в Южной Америке и тому подобное.
Тут у кого хочешь могла закружиться голова.
Утвердившись властелином государства, созданного все тем же Бисмарком, Вильгельм II решил без промедления начать подготовку к большой войне. И обстоятельства ему благоприятствовали: на российский престол вступил двадцатишестилетний Николай II, по матери датчанин, по отцу немец, об умственных способностях которого Вильгельм был весьма невысокого мнения. Вильгельм был почти на десять лет старше своего кузена Николая и потому сразу же усвоил по отношению к нему покровительственный тон. При встречах Николай заискивал перед властным и категоричным кайзером, старался во всем ему подражать.
Вильгельм мало считался с мнением окружающих, какое бы высокое положение они ни занимали, даже не находил нужным выслушивать их. Обычно он непрерывным потоком слов встречал своих министров и, не дав им раскрыть рта, выпроваживал, сердечно пожимая руки. Эту же манеру стремился усвоить и Николай II. Но ему было далеко до Вилли. Жена Вилли Августа-Виктория беспрестанно рожала сыновей. У Вилли шесть сыновей! Николай видел их: один к одному — рослые, здоровые, все в офицерской форме, в стальных касках, как отец. А Никки не везло: его Аликс Виктория Елена Бригитта Луиза Беатриса нарожала кучу девочек — четырех дочерей. Они были некрасивые, мужеподобные. Наследник цесаревич Алексей растет хилым, беспрестанно болеет. Вилли — бригадный генерал. Никки всего лишь полковник, и он остро завидовал своему кузену Вилли. Они напивались, шли в манеж и целовали лошадей. Постепенно Вильгельм II стал смотреть на Россию как на некое остезейское герцогство, которое следует присоединить к Германии для пользы самой же России.
Тут Вильгельм II перенял кое-что от Бисмарка: необходимо ослабить Россию в дальневосточном конфликте! Столкнуть ее с Японией. Нужно послать в Японию своих военных инструкторов, обучить ее армию, вооружить, дать денег, а не ждать, пока Россия и Япония сами поссорятся. Крупные ссоры надо готовить, не жалеть на это денег.
Витте быстро разгадал шаг кайзера и не на шутку встревожился: строительство Сибирской магистрали, на котором министр финансов хорошо погрел руки, еще не было завершено — оставался недостроенным участок вокруг Байкала. Случись война с Японией — военные грузы пришлось бы переправлять через Байкал паромом. Витте кинулся к Николаю II, стал уговаривать его начать переговоры с японцами. Германофильское окружение царя, подстрекаемое кайзером, требовало немедленной войны с Японией. Слабовольный Николай завертелся между двумя силами. Но он во всем и всегда подражал своему немецкому кузену Вилли. Вилли говорит: «Германия — это я!» Никки тоже хочется сказать: «Россия — это я!» Но в подобное он сам не верит, так как, по сути, не знает этой страны, она чужда, враждебна ему и он не может отождествлять себя с нею. Россия — это нечто другое. Таинственное и грозное. Чтобы обессилить, усмирить ее, нужно кровопускание... Вилли мечтает о мировом господстве — почему бы ему, Николаю II, не подумать о том же? В то время как Германия, Англия, США усиленно строили корабли для Японии, поддерживали ее займами, предоставив в распоряжение японского правительства полмиллиарда долларов, а инструкторы кайзера обучали японцев современным методам ведения войны и их стали называть «пруссаками Востока», Николай II пребывал в полной беспечности. Военный министр Куропаткин записал в своем дневнике: «Я говорил Витте, что у нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Государь мечтает под свою державу взять и Тибет. Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы. Что мы, министры, по местным обстоятельствам задерживаем государя в осуществлении его мечтаний и все разочаровываем: он все же думает, что он прав, что лучше нас понимает вопросы славы и пользы России...»
Николай II мечтал о мировом господстве, о «политике большого стиля», но не знал, как это делается, так как не был наделен пониманием международной психологии. Он верил в свою фатальную звезду и любил повторять: «The king do not wrong» (король не может ошибаться). Вслед за Бисмарком, которого он тайно уважал, Николай считал, что ключ к политике находится в руках государей и династий, а не «публицистики», то есть парламента и прессы, и не баррикады. В своей слепой заносчивости он считал себя чуть ли не идейным наследником Цезаря и не расставался с его «Записками». Генерал Драгомиров назвал русского солдата «святой серой скотиной». Этот афоризм очень нравился Николаю. Ему казалось, что Япония не посмеет напасть на Россию, а если посмеет, то у царя достаточно этой «святой серой скотины», чтобы раздавить десять Японий. Японию можно закидать шапками. Когда
