было броситься на Эль, но его удержал Самир.
– Не надо, – тихо, но угрожающе произнёс он. – По-хорошему прошу тебя.
– Что, запал на эту соску херову? – Родриго попытался возразить. – Вонючая турецкая свинья!
– Заткнитесь все! – снова заорал Мэтт. – Слышали? Всё заткнитесь!
И только сейчас все заметили, что Эль отошла от них и теперь сидела, вжавшись в стену, рядом с телом Джейд, и тихо плакала.
И снова повисла та самая удушающая тишина.
5
После гибели Алисии в той чудовищной автокатастрофе, после которой её в буквальном смысле собирали по кускам и хоронили в закрытом гробу, Фрэнку Пауэллу какое-то время не хотелось жить.
Самого главного смысла жизни, как он нередко называл Алисию, больше не было, не существовало, и даже воспоминания о ней со временем начали тускнеть, лишь только образ того самого ужасающе закрытого гроба, казалось, врезался в сознание навсегда.
Самого главного смысла в этой жизни больше не было, и Фрэнк наверняка попытался бы свести с нею счёты, когда бы не два других смысла.
Имя одному из них было психиатрия. Фрэнк был не просто врачом-психиатром – о нет, он был настоящим фанатиком своего дела. Исследования человеческой психики увлекали его с самой юности, когда он раз и навсегда решил, чем желает заниматься в жизни, совершенно не колеблясь более, в отличие от большинства подростков. Фрэнк был фанатиком психиатрии…
Он был одержим психиатрией, и особенно сильно Фрэнка волновала одна вещь.
Можно ли с максимальной точностью спрогнозировать поведение человека в той или иной ситуации?
Этим вопросом Фрэнк задавался уже очень давно. И склонялся к тому, что всё-таки можно.
Второй же смысл жизни Фрэнка был более материален. Смысл звали Кайрой.
У Кайры Пауэлл были такие же длинные светлые волосы, как и у её матери Алисии, такая же улыбка и такой же смех. А ещё она так же забавно морщила лоб. До смерти жены Фрэнк, к сожалению, не мог похвастаться особо нежными чувствами к дочери; нередко ему казалось, что дочь только мешает ему: то когда он желал уединиться с любимой женой, чтобы заняться наконец сексом, то когда, сидя в своём кабинете, изучал истории болезни своих пациентов.
Так было до – но всё изменилось после гибели Алисии.
Казалось, только потеряв жену, Фрэнк наконец-то сумел по-настоящему полюбить дочь.
Он помогал ей выполнять домашние задания, гулял с ней в парке по выходным, подарил ей щенка (маленький пушистый комочек на удивление быстро превратился в огромного лабрадора с совершенно неподходящим ему именем Тимми) и даже помогал причёсывать волосы.
Временами Фрэнку казалось, что только Кайра помогает ему не забыть Алисию окончательно.
Фрэнк не хотел забывать.
С Кайрой он прошёл через всё: через первые плохие оценки и споры с учителями, через ад подросткового возраста, через первую любовь и первые разочарования. Он больше так и не женился; впрочем, нельзя сказать, что причиной тому была исключительно Кайра.
По большому счёту, Фрэнку и не нужна была жена.
Даже тогда, будучи моложе, он совершенно не нуждался в некой абстрактной даме, которая будет жить с ним под одной крышей и жарить ему яичницу на завтрак – нет, это старине Фрэнку было по сути своей совершенно чуждо.
Он просто полюбил Алисию.
И теперь, когда Алисии больше не было, ему совершенно не нужна была какая-то другая женщина.
В его жизни был смысл.
Точнее, в ней было два смысла.
Психиатрия.
И Кайра.
***
К радости и гордости Фрэнка Кайра блестяще училась в колледже и, ещё будучи студенткой, получила предложение о работе в одной известной компании, и была несказанно счастлива, и, разумеется, сам Фрэнк тоже был счастлив.
Его дочь, его надежда.
Его гордость.
Кайра была способной (Фрэнку она казалась гораздо способнее его самого), но самым главным было даже не это, а то, что она отличалась поразительным упорством и трудолюбием. Будучи человеком старой закалки, убеждённым, что не стоит слишком перехваливать собственных детей, Фрэнк хоть и скупился зачастую на похвалы, всё же понимал очень хорошо: ему и впрямь есть чем гордиться. Кайра закончила колледж, будучи одной из лучших на курсе, и получила ту самую, довольно-таки престижную для вчерашней выпускницы колледжа, работу. Молодого человека у неё не было, да она и вообще не шибко увлекалась парнями; временами Фрэнк думал, не нравятся ли его дочери девушки, но, так или иначе, такой расклад не расстроил бы его слишком сильно – всё ж лучше, чем отдать дочь какому-то мужлану на растерзание (а в том, что подавляющее большинство мужчин – грубые мужланы, Фрэнк не сомневался), но в глубине души ему казалось, что дело всё-таки не в этом.
Кайра просто была слишком увлечена своим делом.
И этим так походила на него, на Фрэнка.
И это заставляло Фрэнка гордиться ею ещё сильнее.
И он гордился.
***
Что заставило в тот роковой день совершенно непьющую Кайру сесть нетрезвой за руль и направить машину в кювет, Фрэнк не знал.
Кайра умерла не сразу; в тяжёлом состоянии её доставили в реанимационное отделение. Врачи боролись за её жизнь, но безуспешно.
«Мы могли бы спасти её, сэр, но, увы, не выдержало сердце». Так сказал Фрэнку врач из отделения реанимации ровно через полчаса после того, как он приехал туда.
Сказать, что это убило его – это было равносильно тому, чтобы не сказать ничего.
Это вывернуло Фрэнка наизнанку.
Как мог он, практикующий психиатр, автор множества научных статей, трактатов и монографий, не заметить странностей в поведении дочери, как мог где-то не заметить, где-то не заострить внимания, а где-то – убедить себя, что ему померещилось… Этого Фрэнк тоже не знал, но от осознания всего этого кошмара хотелось не просто рвать на себе волосы – нет, это было гораздо хуже. Фрэнку хотелось выйти на улицу и кричать. Хотелось облить себя бензином и поджечь. Хотелось выдавить себе глаза – те самые, что были так слепы, что не увидели, не узрели очевидного…
Верный Тимми пережил хозяйку ровно на неделю, внезапно скончавшись от острой сердечной недостаточности.
У пса тоже «увы, не выдержало сердце».
Фрэнк закопал его в саду.
Бросая первую горсть земли на труп пса, Фрэнк поклялся самому себе, что непременно выяснит, что произошло с Кайрой.
Что заставило её убить себя.
Он выяснит, он непременно выяснит.
Выяснит – и накажет виновных.
Что бы ни случилось, что бы ни произошло – всегда виноват человек.
Это Фрэнк как психиатр отлично знал.
Потеряв один смысл, Фрэнк обрёл другой.
Теперь смыслом
