у меня в друзьях будут всякие ублюдки. Спасибо за заботу.
Я убрал бутылочку в карман штанов.
Токри обняла меня. Я почувствовал лавандовый запах её духов.
— Никому не говори, что получил её от меня, хорошо? Иначе я окажусь в опасности.
— Ни за что на свете, — зевнул я. — Пока. Хорошо, что ты живая.
И я поплёлся домой. Мне предстояло пересечь полгорода и забраться на семьдесят первый этаж.
* * *
Лестница вызвала у меня привычное раздражение. Первые двадцать пролётов я одолел легко, а после тридцатого почувствовал нарастающую усталость. Бегаешь-бегаешь, бегаешь-бегаешь… почему я не заночевал у друзей? К слову, отличная идея.
На тридцать втором этаже жил мой младший брат Ликс. Ну, правда, братишка же не откажет мне в том, чтобы я пару часов покемарил в кресле? Спать хотелось просто невыносимо. Я толкнул дверь и зашёл.
Ликса не было в его покоях. Вообще не понимаю, как он здесь живёт, если честно.
Даже гостиная напоминала зверинец. В трёх висящих под потолком клетках сидели нахохлившиеся птицы, посредине гостиной стоял здоровенный стеклянный террариум, в котором жирная чёрная жаба что-то пережёвывала, вращая глазами. По стенам были развешаны разные дикарские приспособления: деревянные щиты, раскрашенные яркой краской, дротики, ассегаи, какие-то дубинки. В общем, комнаты Ликса полностью отражали его натуру. Я вынул из кресла какого-то уродливого божка, поставил его рядом с собой на пол, сел и прикрыл глаза.
— КРРРА! — сказал какой-то птиц.
Я проигнорировал его, не открывая глаз.
— КРРРА! — послышалось снова.
Я схватил с соседнего кресла подушку и укутал свои уши. Мне нужен сон! Я не могу быть великолепен без перерыва!
Вдруг кто-то ткнулся в мою ногу. Да что еще?! Я открыл глаза. Передо мной стояла здоровенная псина с квадратной мордой и рычала на меня. Птицы орали не переставая. Даже жаба и то начала мерзко квакать.
Что за новая игрушка Ликса? Я не то что не понимаю идею восхищения животным миром, но всему есть какие-то границы. Нет, хорошего сна здесь не получится. Надо подняться к себе. Я начал было вылезать из кресла, но собака зарычала громче и неожиданно клацнула зубами в опасной близости от моей ноги.
— Слушай, псина, я брат твоего хозяина, — сказал я. — Я зашёл поспать, но мне это не удалось сделать. Я иду домой.
Псина не отреагировала, но когда я попытался встать снова, она зарычала так громко, что я понял — до этого она лишь ласково мурлыкала.
Я опустился обратно в кресло. Вот гадство. Собачище село на мою ногу, уставилась мне в лицо и продолжила рычать. Ярость начала заливать мне глаза.
— Так, сидеть! — сказал я лучшим командным тоном Алого.
Псина не отреагировала.
— А ну сидеть!
Рычание стало ещё громче.
Я потянулся к кобуре.
— Слушай, ты, злобная тварь! Я тебя пристрелю, если ты меня не выпустишь! А ну отошёл от меня!
Тут из моего кармана вывалилась бутылочка с эссенцией и упала на кресло. Я усмехнулся и переменил свои планы.
— А ну, псина, нюхни-ка этого, — я брызнул в неё россыпью капель.
Большая часть, конечно, пролетела мимо, но несколько попали на шкуру собаки.
Та взвизгнула и отпрянула, начиная суетливо вылизывать шерсть. Потом замерла и легла на пол. Я встревожился, не померла ли она.
— Эй, псина, слышишь меня? Сидеть! Голос!
Зверюга безропотно села и гавкнула.
— Ну вот. Хорошая собачка. Иди, поспи себе в уголку где-нибудь, а я, всё же, в кресле подремлю, — ответил я и провалился в сон.
Собака послушно пошла в угол, положила голову на лапы и заснула.
Пробудил меня Ликс, который с воодушевлением пинал мою ногу.
— Ройт, вставай! Что ты делаешь у меня в гостиной?
— Здорово, братишка, — я с трудом разлепил глаза.
Братья, которые моложе тебя на десять лет — это ужасно. Сначала они слишком тупы, потом слишком энергичны, а потом слишком молоды, и ты на их фоне кажешься стариком. Ликсу достался отцовский квадратный подбородок и чёрные волосы, и потому мне спросонок показалось, что меня пинает отец, только маленький и щуплый.
— Я, понимаешь ли, шёл к себе, но понял, что соскучился и захотел тебя проведать. Ну, и уснул в ожидании любимого брата.
— Ты дрыхнешь как убитый, — довольно сказал Ликс. — Я уже будил тебя, орал на ухо, звонил в колокольчик, махал твоими руками и даже вытащил тебя из кресла, а ты всё спишь.
Я, действительно, лежал на ковре. Приподнимаясь, я посмотрел в угол на псину.
— Удивительно, что Торра тебя пропустила, — продолжал безобразно бодрый Ликс. — Эй! Торра! Фьють! Ко мне, девочка!
Собака лежала, не двигаясь и не открывая глаза. Ликс подбежал к ней и начал было теребить, но сразу же отдёрнул руку.
— Торра… каменная.
— Что? — я поднялся и подошёл к псине.
Действительно, её шкура, раньше беспорядочно лохматая, теперь стала будто мраморной.
— Эй, как тебя — Торра? Встань.
Каменная собака подняла голову и приподнялась на лапы. Ликс в ужасе отпрянул. Зрелище и правда было диким — мы наблюдали ожившую скульптуру собаки.
— Ройт, что ты с ней сделал?
— Эм, я хотел спать, а она пыталась меня загрызть, и я плеснул в неё эссенцией Порядка, — растерявшись не меньше брата, я выложил всю правду.
— Что?!
— Я не ожидал такого эффекта, Ликс, правда, — я неловко пожал плечами. — Я думал, она…
— Ты убил мою собаку, потому что она мешала тебе спать?!
— Технически я ее не убивал. Она теперь упорядоченная, но так же ходит, слушается и все остальное.
Я попытался что-то сказать еще, но Ликс сперва побледнел, потом покраснел, потом его лицо перекосило так, что я понял: никакие слова уже не помогут. Я ринулся к двери, выскочил в коридор и тут же задвинул за собой задвижку.
Когда-то Ликса в наказание оставляли сидеть в его комнате. Те времена давно прошли, но засов не убрали, и я был благодарен за это небесному ветру. Да, нехорошо вышло, но Ликс со временем остынет. Куплю ему новую собаку, да хоть трёх собак. Хотя и эта собака была вполне себе жива и даже, на мой взгляд, стала несколько лучше. Впрочем, хорошо, что я не применил эссенцию Токри на, например, Охранительнице Йис.
Я одолел-таки лестницу и зашёл в свои покои. Великолепному Ройту нужно время. Голова была тяжёлая, я не выспался и перенервничал сверх меры за это утро.
Я подошел к зеркалу и глянул на себя. Из-за стекла на меня смотрел невыспавшийся аристократ — очевидно, проведший ночь за буйными развлечениями. По правде говоря, мне не очень нравилось то,
