Франческо Пеголотти (1340 г.) «Торговое дело», написанная в виде наставления итальянским купцам, едущим торговать на Восток, представляет собой скорее всего историко-географический очерк наподобие карты братьев Пицигани (1364 г.) — «Каталонская карта» (1375 г.) и карты венецианского космографа Фра-Мауро и др. Испанец Клавихо, писавший о взаимоотношениях Тимура и Тохтамыша, пользовался услугами лиц, близко стоявших ко двору Тимура, поэтому известия его носят односторонний характер. Некоторые данные для начала XV в. имеются у баварца Шильтбергера, служившего около двадцати лет при восточных дворах, в том числе у князя Едигея и ханов Чекре и Мухаммеда. Но и он ограничивается лишь перечислением имен ханов, восшествием их на претсол или свержением их. В свое время акад. В. В. Бартольд отнесся к известиям Шильтбергера довольно отрицательно, как не имеющим никакого значения[31]. Если учесть общую скудость данных, факты, передаваемые Штильбергером, все же могут быть использованы при выяснении темных страниц истории Джучиева улуса. Последним из европейских путешественников, посетившим Золотую Орду, был венецианец Иосафато Барбаро, человек высокообразованный, поклонник античной культуры, некоторое время проживавший в городе Тану (30-е гг. XV в.) и лично видевший двух последних ханов, при которых завершился распад Золотой Орды. Он оставил описание крушения Орды, но его записки составлялись спустя несколько десятилетий после предпринятых им путешествий (примерно в 1487 г.), когда многое успело позабыться, вследствие чего известия о событиях в Крыму (70-е гг. XV в.) запутаны и неверны по существу.
Казалось, можно было бы ожидать большего от византийских и польских хроникеров. Византийские историки Пахимер (1242–1308 гг.), Никифор Григора, интересовавшиеся северными соседями, в своих хрониках несколько страниц посвящают Золотой Орде, но и эти сообщения, согласно авторитетному указанию Ф. И. Успенского, не отличаются ни особой «новостью», ни «оригинальностью»[32].
Что касается польских хроник, то, несмотря на то, что Польша непосредственно соприкасалась с Ордой и после распада последней в Польше поселилось много выходцев из Орды, в этих хрониках содержится недостаточно данных о восточных соседях, даже в том случае, когда эти данные непосредственно касались польско-татарских отношений. Так, например, обстоятельства, связанные с катастрофой 1399 г. на реке Ворскле, более подробно отражены в русских летописях, нежели в польских хрониках. Как ни странно, польский хроникер Длугош и повторявшие его более поздние польские авторы путают золотоордынского хана Тимур-Кутлука с известным Тимуром, называя Едигея «военачальником Тимура» даже в то время, когда Едигей открыто боролся с Тимуром[33].
При таком состоянии источников по истории Джучиева улуса первостепенную важность приобретают русские летописи. Записывая каждое событие Из года в год, иногда по месяцам и дням, русские летописи воспроизвели нам почти во всей полноте события, происходившие в Орде. Кроме того, летописцы часто сопровождали князей во время их поездок к хану, черпали факты непосредственно из первых рук[34]. Наличие разных списков русских летописей, составлявшихся одновременно в нескольких политических центрах (Москве, Твери, Новгороде, на юго-западе), позволяет нам более полно изучить историю Золотой Орды. Правда, отсутствие Троицкой летописи, одной из самых содержательных летописей, когда идет речь о татаро-монголах, является большой утратой для исторической науки. Однако и русские летописи, несмотря на богатство фактического материала, не освещают всей истории Золотой Орды. По мере ослабления Орды и усиления Московского великого княжества великие и удельные — князья реже стали посещать ханскую ставку. В результате сообщения русских летописей о татарах становятся нерегулярными и отрывочными. Даже такое событие, имевшее громадное историческое значение для Руси, как ликвидация Большой Орды Ахмета (1480 г.), в общих русских летописных сводах нашло меньшее отражение, чем, скажем, в провинциальной архангелоградской летописи, составленной в далеком Великом Устюге.
События, связанные с образованием новых феодальных объединений в Средней Азии, Сибири, Крыму и в Казани, отражены в русских летописях в недостаточной мере. И это требует от исследователя более внимательного отношения к местным летописям (Архангелоградской, Западно-русской, Казанской и Сибирской), дающих целый ряд дополнительных данных, сравнительно с общерусскими летописными сводами. В этом отношении особый интерес представляет «Казанский летописец», составленный лицом, долгое время жившим в Казани перед ее завоеванием. Составитель «рязанского летописца» был знаком с исторической литературой своего времени; он пользовался и дополнительными сведениями, полученными от казанских татар, не обнаруживая при этом особого интереса к оценке происходивших событий[35]. В заслугу составителю «Казанского летописца» надо отнести то, что он впервые поставил вопрос а распаде Золотой Орды на новые государственные объединения. «В Казанском летописце» довольно подробно освещена история образования Казанского ханства, кое-какие данные об образовании Сибирского ханства имеются в сибирских летописях; ряд фактов о Крымском ханстве сообщают западнорусские летописи, лишь Астраханская летопись, составленная значительно позже, почему-то обходит вопрос об образовании Астраханского ханства.
Из краткого обзора источников видно, как бедны источники, относящиеся к теме распада Золотой Орды, однако как бы скудны ни были исторические данные, все же по ним можно проследить процесс распада Золотой Орды и образования новых феодальных объединений.
Глава I. Образование Золотой Орды
Начало западномонгольскому государству — Джучиеву улусу, или Золотой Орде, было положено еще при жизни самого Чингис-хана. Чингис-хан, подчиняясь народному обычаю, — писал академик В. В. Бартольд, — еще при жизни назначил уделы своим сыновьям и другим родичам. Первым был выделен старший сын Чингис-хана Джучи, когда в 1207–1208 годах, после покорения лесных народов, заселявших страну между Селенгой и Енисеем и бассейном последнего, он отдал ему, и Джучи овладел всеми народами, обитающими в лесных районах от рода шибр и на юге[36]. После удачного похода монголов на Запад, закончившегося покорением государства Хорезмшаха, владения Джучи расширились на западе до тех пределов, куда «успели дойти копыта татарских коней». В монгольской хронике XVII в. говорится, что Джучи получил тогда страну кипчаков, ему и состоявшему при нем Хуин Нояну были даны для управления страны «оросов (русских) и черкесов», только что покоренные полководцами Субудаем и Джибе[37].
Джучи умер в феврале 1227 г., за шесть месяцев до смерти своего отца. Чингис-хан отдал бывшее владение своего сына внуку своему Батыю, старшему сыну Джучи. После того, как Батый был провозглашен ханом Джучиева улуса, было получено известие о смерти и самого Чингис-хана. Есть все основания полагать, что Батыю были отданы не все улусы его отца; некоторые районы бывшего Улуса Джучи, расположенные на востоке от реки Иртыша, по смерти Джучи отошли к Улусу Угедея. Выражение: «куда успели дойти копыта татарских коней» — не совсем ясно. Арабский историк XIV в. Эниувейри передает, что «он (Чингис-хан) назначил ему (Джучи) летовья и зимовья от границ Киялыка и земель Хорезмских до окраин Саксинских и Булгарских крайних пределов, куда доходили кони
