безмятежно уснуть.
О-о-ой, идиотка, что ж я такое несу?! Шлепнула себя ладонью по лбу и вернулась в класс. Размечталась, блин, кукла Маша.
В аудиторию я вошла под восхищенный взгляд парней, — оно и понятно, — и оценивающие взгляды девочек. Я бы с радостью поменялась местами с одной из них, чтобы больше никогда не находиться к Антипову так близко. До сих пор чувствовала, как его бедра припечатывали меня к подоконнику, и запах парфюма никак не сходил с моих рецепторов. Кира вилась около меня, ощупывала, будто мажор мне кости переломал. Мог, наверное. Однако подруга сказала, что гордится мной.
У нас шел последний урок, а меня кидало то в жар, то в холод. Цеплялась за соломинку, представляя, что Антипов забыл обо мне или уже свинтил. Хотелось верить, что я родилась под счастливой звездой.
— Можно как бы через запасной свалить, — предложила как можно тише Кира.
Я согласилась.
— Только давай пройдем через левое крыло, чтоб не проходить по вестибюлю.
У моего желания уцелеть несколько оснований: во-первых, завтра суббота, а во-вторых, лучше дать звезданутому созданию остыть. Побегаю пару недель — ему станет скучно и неинтересно. Стоило попробовать все возможные варианты, прежде чем засунуть голову в пасть льва.
Все выходные Антипов не шел у меня из головы. Сидел там и барабанил на ударной установке. Выбираясь на улицу погулять, я шарахалась от каждого прохожего, кто хоть немного походил на моего мучителя. Умом понимала, что стычка неизбежна, но упорно усыпляла свою бдительность. Щадила нервную систему.
В воскресенье все стало приобретать маниакальные масштабы. Леша мне приснился. И все бы ничего — каждый хоть раз в жизни видел кошмар. Только у меня он был космических размеров. Во сне я шла к его чертовой машине, виляя бедрами как заправская путана. Плиссировка короткой юбки раскачивалась из стороны в сторону, оголяя ягодицы, едва прикрытые трусиками танга. Антипов же стоял у своего автомобиля, открыв заднюю дверь, и с лицом победителя смотрел на весь этот… абзац в моем исполнении. И это не конец. Подойдя к нему вплотную, я встала на носочки, а он слегка подался ко мне и… мы поцеловались. Трепетно. Нежно. Я абсолютно точно чувствовала, как кружится моя голова, опьяненная сладостью этого действа. Казалось бы, уже на этом моменте стоит подскочить с дикими криками в холодном поту, но нет! Я отстранилась от однокашника, опустила колено на сиденье машины, покрытое бежевой кожей, наклонилась, прогнулась потягивающейся кошечкой и полезла внутрь. Стоит ли говорить, что моя пятая точка светила как маяк для Антиповского корабля с поскрипывающей мачтой?
Стресс явно выбивал меня из колеи привычной жизни. Я благодарила подсознание, что оно пощадило меня от дальнейших подробностей моего падения. Но что самое непостижимое — я во сне не ощущала опасности. Совсем. Зашквар.
Покопавшись в себе, посоветовавшись со своими тараканами, пришла к выводу, что мои игры разума связаны с первой симпатией, которую испытала, когда новые мальчики пришли в наш лицей. Смотрела исподтишка. Отмечала красоту Леши, но держалась всегда на расстоянии и вне поля зрения. В конце концов, нравиться могут многие. Мне вон Сашка Петров с пятого класса мечтался. Ждала, пока он в рост пойдет, а то шибздик. Но, как говорят — не судьба. Как был мелким, так и остался. В общем, чем ближе маячил понедельник, тем сильнее тряслись мои колени.
Но понедельник наступил.
Утром я медленнее обычного чистила зубы, завтракала, собиралась и шла в лицей. Дойдя до ворот, безошибочно разглядела на крыльце чертову четверку. Спрятавшись за кирпичной колонной забора, достала из кармана мобильник и набрала Киру.
— Машка, блин, ты где?! — тут же зашипела подруга в трубку.
— В жопе.
— Судя по выражению — уже не дома. Это хорошо, а то...
— Кира-а, — перебила я тараторку, — можешь проверить, запасной вход открыт?
— Закрыт, смотрела уже. Как раз собиралась тебе звонить, предупредить. Слушай, давай я, что ль, тебя встречу?
— М-м, — хмыкнула я, — и как это поможет?
Закусив губу, я сквозь витые прутья выискивала глазами безопасный вход.
— Ну, — хихикнула Золотарёва, — вместе веселей убегать. Придумала! Давай подойду к завучу, и она тебя встретит? Против нее он не попрет.
А что? Блестящая идея. Это уже не какие-нибудь кляузы, а конкретная просьба о помощи. Так сказать, прецедент налицо. Сделают мажору вливание, что нельзя вести себя подобным хамским образом и… Прикрыла глаза, стараясь сосредоточенно искать лазейки. Суперагент в действии, блин… Ржать хотелось. Вот на что я рассчитывала? Похрен ему на нравоучения. Только меня потом со свету сживет.
Тряхнула головой и открыла глаза, возвращаясь в реальность.
Лучше бы провалилась под землю, прошла насквозь, став новым спутником голубого шарика. Янтарный взгляд придавил меня к поверхности еще сильнее, а руки Антипова снова засунули меня в вигвам между ними.
Глава 5
— Так че делать-то? — подгоняла меня Кира, а я смотрела на Лешу и хотелось плакать. По-детски и со всей атрибутикой: красным носом, икотой и соплями.
— Ничего, — тихо ответила и нажала отбой.
— Так и знал, что зассышь, — разглядывал меня Антипов с особым цинизмом.
— Ты о чём? — изображала я недоумение. — А-а… ты и впрямь решил, что я буду тратить своё время и оставаться после уроков? Тебе не говорили, что у тебя слишком…
Пока я подбирала правильное слово, характеризующее его самомнение, Алексей накрыл мои губы пальцами, склонился к моему уху и вкрадчиво, с ехидством произнес:
— Все, что у меня слишком, ты скоро узнаешь, Сафронова. — Не давая мне опомниться, Антипов другой рукой взял меня за ягодицу и дернул на себя. То, что уперлось мне в живот, заставило распахнуть глаза шире и в ужасе застыть. — Почувствуешь в себе, кукла Маша. Как тебе такой варик?
Я смахнула руку с лица и уперлась кулаками в широкую, крепкую грудь мажора, стараясь оттолкнуть. В итоге лишь прогнулась дугой. Мои бедра так и оставались прижатыми к его.
— Скинь с меня свои конечности, Антипов! — выпалила, не зная, как выбраться. Он улыбался, и это была… жуткая красота. — Клянусь, я… Ты пожалеешь!
— Воинственный хорек, — он схватил меня сзади за шею, притянул к себе и зафиксировал, не давая дернуться. Сильный, писец. — Прекрати орать — бесишь. Продолжишь трепыхаться — выебу.
— У тебя что, спермотоксикоз?! — теряла я последние
