— Ты че такой? — спрашивает он.
Качаю головой и отворачиваюсь. Не могу же я заявить ему, что мой отец — демон, который хочет, чтобы я делал ужасные вещи. Ни одному человеку неизвестно, кто я на самом деле такой.
Пока мы выходим на сцену, я все пытаюсь выбросить из мыслей образ той порабощенной девочки. Бесполезно думать о ней или о сотнях других, таких же, которым я уже успел причинить боль.
Не чувствуй.
Не думай.
Не признавай, что это реально. Просто делай свое дело, как обычно.
Я сажусь на стул и кручу барабанные палочки, наслаждаясь знакомыми ощущениями прохлады и гладкости дерева между пальцами. Глубоко дышу. Пора очистить разум единственным известным мне способом. Сидя за барабанной установкой, я становлюсь собой. Настоящим. Я слишком осмотрителен — даже во время секса не позволяю себе терять контроль до конца. Музыка — единственный выход.
Обвожу взглядом переполненный зал. Девушки перед сценой кричат и подпрыгивают. Изобилие тел.
Это я смогу пережить.
Начиная с легкой дроби по своей установке, я выстукиваю ритм для разогрева. Энергетика вокруг тут же меняется, усиливается. Разговоры утихают и головы поворачиваются к сцене, а затем гул голосов нарастает пуще прежнего. Околдовывающий ритм способен изменить всю атмосферу. Майкл, тоже ощущая это, стреляет мне ухмылкой, после чего проверяет провода и микрофон. Я ощущаю на себе взгляды, воспламеняющие мою кровь. Да, хороший ритм — это возбуждающе. Он заставляет людей жаждать извиваться телами… бедрами…
Ванильная моя задница.
Проклятье. Я должен перестать думать об этом.
Майкл перекидывает ремень через плечо, свешивает гитару. Он берет несколько аккордов, глядя на Раджа с бас-гитарой в руках, затем они оба кивают, удовлетворенные слаженностью звучания.
Пока мы настраиваемся, Майкл машет диджею, который призывает зрителей поприветствовать "Лэсивиэс". Что они и делают. Тепло и громко.
Я намеренно не смотрю на активизировавшуюся толпу, когда Майкл берет микрофон и приветствует их. Я должен сосредоточиться. Нельзя отвлекаться на всех горячих девушек и их формы.
Майкл кивком показывает мне начинать, и я поднимаю палочки у себя над головой и начинаю отсчитывать.
— Раз, два, три, четыре! — Бам.
Первая песня очень энергичная, заставляет попотеть, мышцы горят. Все дерьмо моей жизни исчезает и остаются лишь ожившие ритмы ударов — ритмы ударов, прыгающих от души к душе, по всему пространству зала, оживляющие тела, каждая их клеточка подстраивается под этот ритм, его едва ли можно удержать. Мы объяты пламенем.
Я полагаю, радость — что-то сродни этому. Возможность отпустить себя.
К концу первой песни мой лоб становится влажным. Я смахиваю волосы и готовлюсь ко второй песне, которая начинается медленнее.
Когда крики стихают, я мягко ударяю по тарелкам, ровным ритмом гипнотизируя толпу. Майкл всегда проходит "вторую базу" с микрофоном во время исполнения этой баллады. А вот потом начинается настоящее веселье — драматическое мгновение тишины и покоя, после которого начинается дикое, полное сокрушение барабанами, выкриками текста и припева на таких высоких децибелах, что может крышу сорвать.
Это Зона. Место, где я по-настоящему могу дышать.
Мое тело берет верх, и так удар за ударом, до самого звона тарелок. Я с размаху подбрасываю палочки над головой, после чего пихаю себе под мышку. Черт, вот это накрыло. Мне так хорошо. Я сосредоточен. Как вдруг мои дурацкие волосы падают на глаза и у меня не получается их смахнуть. У нас есть минутка до следующей песни, пока Майкл развлекается с фанатами, заводя их.
Две девушки у сцены выкрикивают мое имя. Мать природа наградила их обоих безупречными титьками, а они, в свою очередь, всех нас — тем, что носят крошечные топики. Такая доброта заслуживает ухмылки. Может, позже мне удастся заполучить их за кулисы. Представив это, я заерзал на стуле.
Аргх. Сосредоточься.
Начинается третья песня. Радж подбирает тональность басовой партии, а затем мощно вхожу я, мечтая раствориться в замысловатом, сложном ритме. Закончив, я пальцами заглушаю тарелки. Тряхнув головой, смахиваю с глаз волосы и подхватываю с пола бутылку воды.
Я просматриваю зрителей, пытаясь не заглядываться на выставленные напоказ прелести, в надежде избежать лиц нескольких преследовавших меня девушек. Однако мой взгляд цепляется за одно новое лицо — блондиночку, смотрит прямо на меня. Просто куколка с копной необузданных длинных волос и пряной красной аурой. Но тут я замечаю то, что ледяным осколком пронзает мой позвоночник. Черт подери… у нее что, знак на груди? Неверяще я смотрю на круглое яркое свечение, исходящее из ее тела. Оно не черное, как у большинства знаков, а янтарное, объятое белым. Я резко напрягаюсь и готов обороняться, думая о ноже у лодыжки в левом ботинке. Я изучаю пространство вокруг этой странной девушки, высматривая ангела-хранителя, но его нет.
Черт. У меня на концерте чертов Неф. Без сомнений, подослана моим отцом.
ЧЕРТ!
Я пытаюсь сглотнуть, но не могу, так что приходится с силой влить в себя несколько глотков воды. На чертову долю мгновения я забываю где, блин, нахожусь. Но затем Майкл дает мне знак для начала следующей песни. Я швыряю бутылку на пол к вынимаю палочки из подмышек.
Прощай, концентрация. Не знаю как мне удалось не сбиться с ритма.
Я бросаю взгляд в сторону Нефа, но она ушла, пробираясь сквозь толпу. Что она задумала? Требуется все мое самообладание, чтобы не сбежать от группы и не последовать за ней. Она идет к уборной, но скорее всего, это уловка. Я думал, что знаю всех Нефов, близких мне по возрасту, но ее я никогда не видел. Это личико я бы запомнил. И волосы.
Я мысленно проклинаю песню за то, что она такая длинная, но, к счастью, она последняя. Я простираю все свои слуховые способности в обход огромного числа зрителей к самому женскому туалету. Прислушиваюсь, пытаясь вникнуть в суть глупого разговора, пока тщательно отыгрываю песню.
— Слышала, что у того парня, Кайдена, гонорея.
Я пропускаю удар, и товарищи по группе стреляют в меня вопросительными взглядами. Не припомню когда последний раз я лажал песню, но меня захватила туалетная драма.
Гонорея?
Очевидно Неф пытается воспрепятствовать другим девчонкам попасть за кулисы, чтобы встретиться со мной. Минимизирует препятствия на своем пути, поскольку она стремиться найти меня и… что? Убить? Некая проверка для моего отца и других Князей?
Ну, а сейчас что она делает? Забирает назад свои слова обо мне и извиняется? Что за…? В этом нет никакого чертового смысла!
Наконец, эта проклятая песня заканчивается, и я могу положить конец этому дерьму.
Как только мы покидаем сцену, блондинка Неф возвращается в клуб. Мне становится труднее слушать девчонку, когда я ухожу за кулисы. Она встречается с каким-то парнем по имени Джей. Их разговор кажется обычным. Она хорошая актриса, но девчонке не удастся одурачить меня.
